Судьба - Эбби Брукс

— Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. — Я провожу рукой по порезу, бросая на отца взгляд, который, я надеюсь, он понимает. Предупреждение о том, что все будет неровно, но следует пристегнуться и наслаждаться поездкой, потому что на этот раз я знаю, что делаю.

Папа приподнимает бровь и качает головой.

— Мне придется поверить тебе на слово, — говорит он с тяжелым подтекстом какого черта происходит, Анджела?

Я встречаюсь взглядом с отцом.

Доверься мне, говорит наклон моей головы, изгиб моего лба.

Он сердито смотрит, совершенно непостижимый морской пехотинец, в то время как Тереза возвращается с охапкой полотенец и одеял, передавая их с потрясенным выражением лица.

— Помнишь то время, когда мне было семнадцать или восемнадцать? — Говорю я папе, принимая полотенце и вытирая лицо, волосы. — И тебе было трудно меня отпустить? Я хотела потусоваться с друзьями, но ты занимался своими чрезмерно заботливыми отцовскими штучками.

Папа кивает, внимательно слушая, как будто прогулка по переулку памяти совершенно нормальна в этот момент. Я могла бы обнять его за то, что он так хорошо меня понимает.

Осторожно с моим пульсирующим лбом, я вытираю лицо.

— И я усадила тебя и сказала, что пришло время поверить мне. Что я заслуживаю большего доверия, чем ты мне оказываешь. Помнишь?

— Кажется, я помню день, о котором ты говоришь.

— Ты помнишь, что я сказала? Прямо перед тем, как я ушла? — Я смотрю в глаза своему отцу и молюсь, чтобы он улавливаю все, что я не говорю.

— Как я мог забыть? — Папа поворачивается к Уайатту и Джордану, качая головой и слегка смеясь. — Моя семнадцатилетняя дочь посмотрела мне в глаза и сказала: «Semper fi, папочка», затем вышла за дверь, как самая большая задира, которую я когда-либо видел.

Semper fidelis. Девиз Корпуса морской пехоты. Всегда верный.

— И все обернулось хорошо, не так ли? — Я заканчиваю вытираться и заворачиваюсь в одеяло вокруг своих плечей, в то время как мужчины посмеиваются над мыслью о том, что я, семнадцатилетняя, противостою Лукасу Хаттону.

Поверь мне.

— Так и есть. — Кивок отца почти незаметен, но он есть. Он уловил, к чему я клоню. Я уверен все остальные поступили так же, учитывая, что тонкость — это не мое, но неважно.

— Я думаю, нам следует отложить встречу еще на один день, не так ли? — Уайатт складывает руки на груди, прислоняясь к стене. — Подобные сделки слишком важны, чтобы заключать их, пока половина из нас завернута в полотенца и истекает кровью.

Джордан начинает говорить, и я бросаю на папу предупреждающий взгляд.

— Я в порядке, — говорю я с улыбкой, — и, конечно, Гарретт тоже.

— Если Анджела говорит, что с ней все в порядке, значит, с ней все в порядке. Давай покончим с этим. — Папа заходит в офис.

Уайатт следует за мной. Я прохожу, одаривая Джордана еще одной ухмылкой типа «ты такой долбаный мудак», жестом приглашая Гарретта войти.

У Джордана отвисает челюсть. Его глаза сужаются. Он поворачивается к моему отцу, на его лице маска профессионального смущения.

— Мне так жаль, мистер Хаттон. Я не могу поверить, что мне приходится сказать вам это, — говорит он гладко, как шелк, — но мистер Купер больше не работает над этим проектом. На сегодняшней встрече буду только я.

Я плотно закрываю дверь с Гарреттом в офисе и сдерживаю смех, когда маска Джордана ускользает. Он зол, и то, что я собираюсь сказать, разозлит его еще больше.

Хорошо.

Это будет весело.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Гарретт

Стоя в офисе отеля «Хаттон», завернувшись в одеяло, пока вода стекает в мои ботинки, я пристально смотрю на Джордана. Мой заклятый враг. Человек, которым я раньше восхищался. Когда я переоделся в эту одежду, я сказал себе, что одеваюсь для войны.

Ну, вот мы и пришли. Трубят трубы, грохочут барабаны, и каждый нерв в моем теле готов. Нетерпелив.

Я еще не попал в задницу, что является свидетельством того, как далеко я продвинулся. Месяц назад этот мужчина истекал бы кровью через пять секунд после того, как я вошел в дверь.

Взгляд Джордана пронзает меня, когда он объявляет, что я больше не работаю с проектом. Ехидный. Гордый.

Счастлив наблюдать, как я падаю.

Мои кулаки сжимаются, а челюсти сжимаются. Есть предел моему терпению. Он еще не нашел его, но он пытается.

— Тогда у нас небольшая проблема, не так ли? — Анджела поворачивается к своему отцу, о, такая невинная, когда она поднимает ладони. Она промокла насквозь, и порез над ее глазом начинает опухать, и мой инстинкт — укутать ее и защитить, но она ясно дала понять, что она не девица в беде.

— Проблема? — Джордан наклоняет голову. — Что за проблема?

— Отель «Хаттон» будет вести дела только с мистером Купером. Если он не управляет сделкой, вы идете вон.

Губы Джордана сжимаются, и Анджела выдерживает пристальный взгляд своего отца. Происходит много молчаливого общения, такого, которое приходит только с глубокой связью и пониманием на всю жизнь. У меня все хорошо с Чарли, с Коннором, с мамой и папой, и в этот дерьмовый момент я понимаю, что хочу того же и с моим Ангелом.

Потрясенный, Уайатт делает шаг вперед, но она поднимает руку.

Поверь мне, говорит проницательность в ее глазах.

— Это… это неприемлемо, — бормочет Джордан. Он поворачивается к ее отцу и дяде, как будто хочет убрать ее из разговора. Гребаный женоненавистнический мудак. — Отступление от такой выгодной сделки из-за чего-то столь тривиального, как то, кто управляет сделкой… это просто смешно.

— Это не тривиально. — Анджела расправляет плечи, поднимает подбородок. Такая сильная. Так гордая. Такая уверенная. Она — сила, с которой нужно считаться, когда она поворачивается к Лукасу.

— Этот человек — обманщик и лжец. Он поступит с нами грязно, как и компания раньше. Все те изменения, которые он предложил? Они нехороши.

Я киваю, когда она рассказывает объяснение, которое я дал ей, пока мы были в моей комнате. Похороненные пункты. Отель как рычаг воздействия. Слишком много акций уходит в Vision Enterprise, а не остается в семье.

— Лучше потерять отель, чем работать с ним.

От этих слов мой пульс учащается. Она посвятила свою жизнь Хижине… и просто рискнула всем этим одним небольшим предложением.

Для меня.

Джордан раздражается. У него отвисает челюсть. Он отбрасывает эти нелепые волосы.

— Уверяю вас, эти изменения необходимы. Мой