Дамир. Любой ценой (СИ) - Бонд Юлия

Мы сидим в причудливой позе, не считая времени. Плевать на всё. Моей девочке плохо, а значит, плохо мне. Её боль – моя боль.

– Два года назад, – говорю еле слышно, зная, что она меня слушает, – меня очень сильно избили. Я сам виноват. После того, как там, в деревне, ты сказала, чтобы я забыл о тебе и Саньке, я вернулся в город и нажрался в первом попавшемся баре, а когда вышел…

Вздыхаю. Больно вспоминать, но надо. Я ни за что бы в жизни не рассказал Динке о том роковом дне, но она сама настояла. Зачем? Без понятия. Если моя «правда» – причина её слёз, то, может, к черту такую правду?!

Глава 103

Дина

– Мам! Папа! Папа звонит! – звонкий голос сына, как ушат холодной воды на мою голову.

Медленно оборачиваюсь, а Санька сует мне в ладонь телефон и обиженно поджимает губы. Ну, конечно, прервали мультики на самом интересном моменте.

Смахиваю с щеки застывшую слезу, глотаю в горле противный ком, прокашливаюсь. Это какой уже звонок? Муж волнуется, не понимая, куда я пропала. Всё правильно, всё верно. Я – его жена, ношу его фамилию, а потому не имею право: уезжать без предупреждений и не поднимать трубку, когда он звонит.

Выдыхаю.

Спокойно, Дина! Сейчас веди себя обычно и, даст бог, у тебя получится... Что? Что получится?

Нажимаю кнопку «принять вызов» и через силу произношу: «Алло».

А Давид говорит взволнованным, охрипшим голосом:

– Что за фокусы, Дина?

Вздрагиваю. Оглядываюсь по сторонам, надеясь, что мужа в кафе нет. Глупости, откуда ему взяться? Но моя дурацкая паранойя переходит все границы. Дамир сказал, что Давид за мной следит, а если он...

– Дина! – восклицает на повышенных тонах. – Ты где?

– Мы с Санькой в детском кафе, – отвечаю я, стараясь унять в голосе дрожь.

– В кафе? Почему я об этом узнаю только сейчас?

Муж говорит достаточно спокойно, но на самом деле, он взбешен. За последний год я достаточно хорошо узнала Давида. Он всегда сдерживает свои эмоции до последнего: его трудно вывести из себя, но если это происходит, то... Армагеддон не миновать.

– Не волнуйся. Мы уже вызвали такси и скоро будем дома.

– Какое на... Такси, – выдерживает паузу, вздыхает и я чувствую, как ему сейчас плохо. – Какое кафе?

Я молчу, уставившись на Дамира.

Муж хочет приехать? Сюда?

– Дина! – зовёт Давид. – Ты... С ним?

Подскакиваю на месте, будто только что обожглась кипятком. Очень больно и неожиданно.

– С кем? – глотаю в горле противный ком, а Дамир, заметив на моём лице испуг, берёт меня за руку и перекрещивает наши пальцы.

– Ты поняла. Дай ему трубку, – приказывает.

– Не поняла. Я. Тебя. Не. Понимаю! – качаю головой.

– Не ври мне. Никогда не ври, ясно? Живо домой! – Давид завершает разговор, положив трубку.

Я смотрю на погасший экран телефона и не знаю, что делать.

– Динка, если хочешь, то...

– Ничего не надо, – обрываю Шагаева на полуслове. – Мы уже уходим.

Я в спешке сую телефон в сумку, а затем тянусь к кошельку, чтобы оплатить заказ, но Дамир останавливает меня, схватив за запястье.

– Если он тебя тронет... Хоть пальцем, – бросает взгляд на сына, – скажи мне, пожалуйста.

Качаю головой, устало улыбаясь.

– Не тронет, не беспокойся, – Дамир удивлённо приподнимает брови, сомневаясь в моих словах, и тогда я произношу более убедительным тоном: – он никогда не причинит мне вреда.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Он любит меня, а значит...

Дамир поднимает ладонь вверх, приказывая не продолжать и я замолкаю.

Всё правильно.

Лучше молчать. Зачем эти дурацкие и никому не нужные оправдания? Или же тут дело в другом?

К чёрту всё. Нужно ехать домой и, как можно скорее.

Я вызываю такси и, попрощавшись с Дамиром, выхожу с сыном из кафе. Всю дорогу, пока мы едем домой, я прошу Саньку не говорить «папе» о Дамире. Сын не понимает: задаёт вопросы, а затем заявляет, что ему очень понравился папин друг. Я едва не плачу. «Папин друг» – слишком больно для моего сердца. Сын не знает родного отца, называя его именем чужого дядю.

– Это будет наш с тобой секрет, ладно? – умоляю Саньку снова и снова.

– Тайна? – заговорщически шепчет сынок.

– Да, – шепчу. – И мы никому не скажем.

Санька одобрительно кивает головой, вселяя в меня надежду, что всё обойдется. Дай бог, конечно же, но верится с трудом. Не нужно было уезжать с Шагаевым, но... Я была в таком состоянии, что абсолютно ничего не понимала. Сейчас уже поздно жалеть.

Давид встречает нас возле подъезда. Я только успеваю открыть дверцу такси, как передо мной появляется муж. Его грозный взгляд, как и насупившееся лицо со сдвинутыми бровями – красноречивее всяких слов. Он в ярости, дошёл до точки кипения.

Я выхожу из машины и, надев фальшивую маску абсолютного спокойствия, беру мужа за руку и привстаю на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку, но Давид демонстративно отворачивается в сторону.

– Нагулялась? – неожиданно выдаёт.

– В смысле?

– В прямом.

– Я не...

– Домой. Дина. Иди домой, – выдыхает с горечью.

Я вздрагиваю, но повинуюсь. Склонив голову, беру Саньку за руку и захожу в подъезд. Давид идёт следом. Останавливаемся на первом этаже, вызываем лифт и, когда он приезжает, молча заходим в кабинку.

Оказавшись дома, я в первую очередь раздеваю сына и только потом раздеваюсь сама. Санька убегает в свою комнату, и мы с Давидом остаёмся наедине.

Чтобы избежать напряжения, которое зависло между нами с мужем невидимым облаком, я захожу в ванную комнату. Открываю кран и, зачерпнув ладонями прохладную воду, умываюсь.

Из-за шума я не услышала, как открылась дверь, а потому негромко вскрикиваю, когда на моей талии смыкаются сильные руки.

– Ты снова плакала? – Давид притягивает к себе, сжимая моё тело до ощутимой боли.

– Тебе показалось.

– Дина, ты не умеешь врать. Я всё вижу.

– Правда? – хмыкаю я.

– Зачем ты уехала с Шагаевым? Чего тебе не хватает? – он забрасывает вопросами, а руками блуждает по моим бёдрам и ягодицам. – Мы же проходили эту школу два года назад. Не думай, что в этот раз всё будет иначе.

– Давид, я... – мужская ладонь забирается мне под платье и ныряет в трусики. – Я не хочу.

– Ты уже неделю не хочешь!

Сделав крутой маневр, муж поворачивает меня к себе лицом. Хватается рукой за овал моего лица, надавливая пальцами на скулы. Я поднимаю взгляд вверх и перепугано смотрю перед собой.

– Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Он никогда тебя не полюбит так, как я. Ты не нужна ему, Дина. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра.

Я с трудом глотаю ком, образовавшийся в горле, и быстро-быстро хлопаю ресницами.

– Ты моя. Только. Моя, – цедит сквозь зубы, а затем впивается в мой рот ядовитым поцелуем.

Сопротивляюсь. Отталкиваю, упираясь ладонями в грудь, но тщетно. Муж – скала, не подвинуть!

Он задирает моё платье до пояса, разрывает: колготки, трусики и резко разворачивает к себе спиной. Я пытаюсь вырваться, понимая, что сейчас внутри Давида бушует настоящий зверь.

– Пожалуйста, не надо, – хнычу, не сдерживая слёз. – Давид, остановись!

Не останавливается. Напротив. За спиной слышится лязг металла – расстёгивает пряжку на ремне, а затем возится с молнией на брюках. Пользуясь его заминкой, я круто разворачиваюсь и бегу к двери, но муж хватает меня за руку с утробным рыком: «Стоять».

Я не понимаю, что творю. Мной движут эмоции пойманной в капкан зверушки. Отвожу руку назад и со всего размаху бью ладонью по щетинистой щеке.

Давид меняется в лице моментально. Щурится, хмурит брови и рвано дышит, испепеляя меня колким взглядом чёрных, как ночь, глаз.

– Вот такая твоя благодарность за всё, что я для тебя делал все эти годы? – криво ухмыляется, делая шаг навстречу.

Глава 104

Дина

Делал для меня все эти годы… Что?

Я медленно сползаю по стенке: ноги перестают слушаться, а руки трясутся как у алкоголички. Воздух превращается в ядовитый газ. Открываю рот, делаю глубокий вдох, но надышаться не могу. Сердце колотится с бешеной скоростью, в висках гудит.