Николас Спаркс - Взгляни на меня
Мария запустила руки в волосы и помассировала виски. Когда она заговорила, голос девушки звучал хрипло и прерывисто:
– Сейчас у меня такое ощущение, что я вижу ужасный сон. И больше всего я хочу проснуться. Кроме того, надо поддержать родителей. Папа собирается похоронить Копо, и это, конечно, его еще сильнее расстроит. Мама тоже. И вдобавок дождь… почему Копо решила умереть именно сегодня?
Колин посмотрел на задний двор.
– Может быть, я помогу?
Мария принесла ему лопату из гаража, и после недолгих переговоров между отцом и дочерью Колин принялся копать яму в тени дуба. Дождь промочил рубашку. Он вспомнил, как когда-то хоронил свою собаку, Пенни, миниатюрную длинношерстную таксу. Пока он жил дома, она спала с ним в постели, а в школе Колин скучал по ней сильнее, чем по родителям.
Он помнил, как трудно было рыть могилу для Пенни. Колин тогда учился в предпоследнем классе и приехал домой на летние каникулы. Он плакал едва ли не впервые с тех пор, как его определили в военную школу. Каждый раз, втыкая лопату в землю, он вспоминал, как Пенни бегала по траве или гонялась за бабочками. Колину захотелось рассказать о ней Феликсу.
Работа отвлекала его от Марии. Колин понимал, что сейчас девушке нужно побыть одной, хотя причина тому была отнюдь не радостная. Он понимал, что все испортил, и Мария, вероятно, пыталась решить, стоит ли Колин такого риска.
Когда Колин вырыл под деревом могилу, они похоронили Копо. Санчесы снова заплакали и обнялись. Потом семья вернулась в дом, а Колин принялся закапывать яму. Его мысли вернулись к загадочному незнакомцу, который преследовал Марию. Он задумался, что этот тип предпримет дальше. Колин решил, что будет всегда рядом, вне зависимости от того, желала Мария впускать его в свою жизнь или нет.
– Ты уверен? – спросила девушка, стоя рядом с ним на крыльце. – Мне нетрудно отвезти тебя домой.
Кармен и Серена готовили ужин. Феликс все еще сидел на веранде в одиночестве, держа в руках ошейник Копо.
– Все нормально. Я в любом случае хочу пробежаться.
– Но дождь еще идет.
– Я и так уже мокрый.
– И потом, далековато. Пять или шесть миль.
– Ты должна побыть с семьей, – сказал Колин, и некоторое время оба помолчали.
Наконец он спросил:
– Можно тебе позвонить?
Мария бросила взгляд на дом, прежде чем ответить:
– Лучше я позвоню.
Он кивнул, спустился с крыльца и, не говоря больше ни слова, развернулся и побежал.
Мария не звонила до конца недели. Впервые в жизни Колин настолько привязался к человеку, чтобы переживать из-за этого. Или чтобы думать о Марии в самые неожиданные моменты – например, каждый раз, когда звонил телефон.
Он не собирался звонить первым, хотя очень хотел – не раз даже протягивал руку к мобильнику, а потом напоминал себе, что Мария просила этого не делать. Позвонить или нет – ее выбор.
Чтобы отвлечься, Колин старался занять себя. Он взял лишнюю смену на работе, а после занятий отправлялся в спортзал, к Дейли и Муру.
Они гораздо больше волновались перед предстоящим боем с Ризом, чем Колин. Хотя поединок с таким бойцом был редкой возможностью проверить собственные силы, вне зависимости от результата, в перспективе для Колина это не так уж много значило. Дейли и Муру хороший бой мог принести небольшой куш. Неудивительно, что в понедельник они два часа потратили на просмотр видеозаписей с предыдущими боями Риза, изучая его поведение и оценивая сильные и слабые стороны.
– Дерется хорошо, но победить его можно, – настаивал Дейли. Мур соглашался.
Колин слушал, пытаясь фильтровать реплики, которые казались ему чересчур оптимистичными. Иными словами, все, где в пределах одного предложения встречались слова «Риз» и «партер». Колин понимал, что в партере Риз заживо его сожрет.
Были и плюсы: судя по видео, бить Колин умел немного лучше. Особенно ногами. До сих пор ни один противник почему-то не бил Риза по коленям, хотя тот предоставлял массу возможностей. А еще Риз после каждой комбинации открывался, позволяя провести удар в бок, и это стоило отметить, чтобы выстроить стратегию. К сожалению, все стратегии шли прахом, как только начинался бой, но, по словам Дейли и Мура, в том-то и состояло главное преимущество Колина.
– Ризу еще не попадались противники, у которых в активе больше шести-семи боев. Иными словами, они обычно ниже уровнем и запуганы. Ну а тебя не напугаешь, и его это выбьет из колеи.
Дейли и Мур были правы. Драки – в барах, на улицах и на ринге – тренировали не только навык, но также уверенность и контроль. Главное – выждать подходящий момент и воспользоваться им; главное – почувствовать, как тебя захлестывает адреналин. Колин дрался больше Риза. Риз был спортсменом, человеком, который пожимал руку противнику после боя, а Колин – тем, кто наносил удар первым и в финале разбивал о голову противника пивную бутылку с единственной целью причинить максимум ущерба и как можно быстрее.
Риз недаром был непобедим. Даже в лучшие времена Колин расценивал свои шансы на победу как один к четырем, и то если бы он сумел продержаться первые два раунда. Пинки по коленям, удары по ребрам, поддержка тренеров – чем дольше продолжался бой, тем выше становилась вероятность свалить Риза.
– Третий раунд будет твой, – обещали Дейли и Мур.
Во вторник, среду и четверг они усиленно работали, каждый день посвящая час с четвертью на отработку определенных ударов. Дейли выходил на ринг в прочных наколенниках и защитном жилете и требовал, чтобы Колин бил его по ногам. Он то открывался, то снова закрывался. Мур учил Колина держать дистанцию и бить в корпус после каждой комбинации, которую проводил Дейли. Тренеры горячо наставляли его. Последние сорок пять минут Колин посвящал работе в партере, оттачивая технику защиты. Все прекрасно понимали, что у Риза в этой области существенное преимущество, и Колин максимум на что мог надеяться – это успешная оборона.
Он никогда не готовился к бою с конкретным противником, и тренировка проходила не так успешно, как хотелось бы. Колин промахивался ногами и слишком медленно наносил удары по ребрам; слишком часто он попадал в захват – несомненно, Риз этого не пропустит. Только в четверг в конце туннеля, хотя и тускло, замаячил свет, и, выходя из спортзала, Колин пожалел, что у него нет еще двух недель на подготовку.
Пятница предназначалась для отдыха – первый день за целый год, когда Колин не ходил в спортзал. Но он нуждался в перерыве. Всё тело болело. Поскольку лекций тоже не было, он провел полдня, дописывая два эссе. Погода стояла прохладная, и бар на крыше пустовал даже во время обеденного перерыва. К девяти публика окончательно разошлась, и Колин оказался предоставлен сам себе. Чаевые были мизерные, зато он мог без суеты обдумать минувшие выходные. Точнее, вопрос, который задала Мария и который не давал Колину покоя с тех самых пор.
