Сесилия Ахерн - Игра в марблс
Сабрина поймет, и Кэт, и Роберт, муж Джины. Когда-нибудь Джина отдаст этот шарик Сабрине или мальчикам, как подрастут. Это будет фамильная драгоценность, мы будем передавать Землю из поколения в поколение.
А Кэт – Кэт я отдам свое сердце. Отдам целиком.
32
Не плавать в одиночку
Я добралась домой к пяти часам утра. Долгий был день и долгая ночь. Завалиться бы в постель хоть на несколько часов, пока Эйдан не вернулся с детьми.
Не знаю, права ли Эми со своей лунной теорией, но вчера в приемной у Микки я услышала и вполне ободряющие мысли: новая луна – символическая дверь, через которую входит нечто новое. Многие считают, это самое время решить на ближайшее будущее, что ты хочешь создавать, развивать и совершенствовать. Иными словами, это время творить новое. В том числе новые воспоминания.
Мне представляется, как я, маленькая, не могла уснуть в ночь полнолуния, пробужденная, бодрствующая, настороже, в голове слишком много мыслей и планов, ни на минуту нельзя угомониться, словно маяк посылает мне срочное сообщение. Действительно ли это все из-за луны? Не знаю. И все же не стоит отказываться от визитов к психологу. Только-только наметился настоящий разговор.
Несмотря на новолуние, на улице так светло, что я вижу свою соседку миссис О’Грэди, она следит сквозь кружевные занавески за моим позорно поздним возвращением. Всовывая ключ в замок, я чувствую себя не другой женщиной, но той же самой, однако слегка изменившейся – к лучшему.
Я мечтаю скинуть обувь, раздеться и рухнуть в постель, несколько часов осталось до возвращения детей, но прежде, чем я успеваю повернуть ключ, дверь распахивается навстречу, и только тут я замечаю у дома автомобиль Эйдана.
Эйдан обнимает меня – взъерошенный, замученный, красивый, от одного выражения его лица меня разбирает смех.
– Мама! – бросаются ко мне дети, каждый хватает за руку или за ногу так крепко, словно мы неделю не виделись, а не прошло и суток.
Я крепко обнимаю каждого, Эйдан присматривается ко мне, усталый и озабоченный.
– Где ты была? – спрашивает он, а мальчики меж тем размыкают объятия и тащат меня по коридору показать что-то невероятно здоровское, что им удалось найти.
Они привели меня к тем коробкам и мешочкам с шариками, разложенным по всему ковру. Я оставила их так, когда накануне утром помчалась к Микки.
– Я учил их играть, – сказал Эйдан, уводя меня прочь. – Все в порядке, они очень аккуратно обращались с шариками, это мне больше всего хотелось запихать по шарику каждому из них в глотку, замучили они меня, – простонал он, обнимая меня и делая вид, что вот-вот заплачет. – Алфи не спал. Совсем, ни минуты. Чарли описал спальные мешки, а Фергюс в четыре часа утра поймал лягушку и собирался съесть ее на завтрак. Пришлось нам срочно ехать домой. Спаси меня, – прохныкал он.
Я засмеялась и крепко его обняла.
– Эйдан! – заговорила я, интонацией предупреждая о том, что сейчас последует.
– Да? – откликнулся он, не убирая рук, но ощутимо напрягся.
– Помнишь, как ты сказал, чтобы я не позволяла еще кому-нибудь поцеловать меня?
– Что? – он отодвинулся от меня, лицо исказилось.
– Папа! Мама! Алфи проглотил шарик!
Мы кинулись к детям.
Час спустя я все-таки скинула обувь, разделась и рухнула в постель. Почувствовала губы Эйдана на своей шее и едва успела закрыть глаза, как в дверь кто-то позвонил.
– Не иначе твой любовник, – проворчал Эйдан и повернулся на другой бок, предоставляя мне разбираться с этим.
Со стоном я натянула халат и поплелась к двери. Увидела блондинку, та тревожно мне улыбалась. Вроде бы я знала ее, но откуда? А, видела в больнице. Мы обменивались парой слов в столовой, в больничных коридорах, в саду, когда навещали своих. И тут все встало на место. Пациент у нас, значит, был один и тот же. Я улыбнулась, чувствуя, как большая тяжесть спадает с плеч. Я не блуждала в кромешной темноте. Я знала эту женщину.
– Простите, – виновато заговорила она. – Конечно, утро субботы, я вовсе не хотела будить вас и детей. Я почти не спала эту ночь, все ждала, когда же наступит подходящий момент, но больше терпеть уже не могла. Мне нужно отдать вам это.
Обеими руками она держала большую сумку. Протянула ее мне, и я ее взяла. Тяжелая.
– Часть коллекции вашего отца, – сказала она, и я перестала дышать. – Я взяла их у него перед инсультом, перед тем, как квартира была продана, взяла на хранение. Он поручил мне продать их, и я сделала вид, будто продала. На самом деле деньги дал его брат Джо. – Трудно же было ей хранить эту тайну. – Я понимала, что нужно их сохранить, он так ими дорожит. – Она глянула на сумку так, словно сомневалась, стоит ли передавать ее мне. – Пусть будут у вас. Коллекция должна быть в полном составе, вдруг он захочет ее увидеть.
Я взяла сумку, все еще не веря, что вот они, у меня в руках.
– Я даже не представилась. – Ее голос дрогнул.
– Вы Кэт? – спросила я, и на лице ее отразилось изумление. – Заходите. – я улыбнулась и пошире распахнула дверь.
Мы пристроились за стойкой для завтрака, я бережно раскрыла сумку и чуть не заплакала от радости. Фирменная коробка от Akro Agate 1930 года, оригинальный набор образцов для коммивояжера, и «Лучшие луны мира», оригинальная упаковка из 250 шариков. Я гладила их обеими руками, не в силах поверить: вот они, после целого дня и ночи поиска они сами нашли дорогу домой.
33
Кровяники
Я лежу на полу в гостиной тети Шейлы. Рядом Хэмиш, Энгюс и Дункан, все крепко спят. Ладони горят от ударов отца Мерфи, и я, не удержавшись, потихоньку начинаю плакать. Я тоскую по нашей шотландской ферме, по моему другу Фредди, по маме, какой она была прежде, здешние новые запахи не нравятся мне, и еда у тети Шейлы не нравится, и школа, в особенности отец Мордожоп. Правая рука вспухла так, что пальцы не сожмешь, и стоит закрыть глаза, как я вижу холодную темную кладовку, где он запер меня сегодня, и меня пронзает такой страх, что я не могу дышать.
– Эй! – шепчет кто-то. Я замираю, перестаю плакать: кто-то из братьев услышал и теперь будет дразниться.
– Шш!
Я оглядываюсь: Хэмиш уже не спит.
– Ревешь? – шепчет он.
– Нет, – всхлипываю я, но скрыть слезы не могу.
Он ерзает на заднице внутри спального мешка, перемещаясь поближе ко мне, и вот уже мы сидим бок о бок. По дороге он толкает Энгюса ногой в голову, Энгюс со стоном перекатывается, освобождая место. В свои одиннадцать лет Хэмиш всегда добивается от любого из нас чего захочет, причем легко. Он – мой герой, когда вырасту, хочу быть таким, как он, в точности.
