Алисия Холлидей - Хорошие девочки получают все
«Мы теперь делаем вид, что никакого пари не было, да?»
О чем волноваться? Новые подчиненные меня любят. В ближайшие несколько дней они только и будут твердить, какая я хорошая. Особенно услышав рассказ о фондовых опционах.
Не успеваю обдумать предположение, что им, наверное, уже сообщили об опционах в отделе кадров, как звонит телефон.
– Кирби Грин.
– Кирби? Это Энья Деннисон. Не хотела беспокоить, но вы не могли бы побыть сегодня вечером с Лорен? – Голос Эньи едва слышен.
– Энья, что случилось? У вас такой слабый голос. Вы больны? Впрочем, это совершенно очевидно… Но что с вами? Может, отвезти вас к врачу? – Зажав трубку между плечом и ухом, собираю портфель.
– Нет, спасибо. Я была у врача. Это грипп – тут ничего не поделаешь. Просто моей мамы нет в городе, она у сестры и вернется только завтра… – Она замолкает из-за ужасного приступа кашля, а потом ее голос становится еще слабее. – Вы бы меня так выручили, если бы согласились побыть несколько часов с Лорен! Тогда я смогла бы хоть чуть-чуть отдохнуть. Мне очень плохо.
– Конечно, уже еду. Скажите Лорен, чтобы взяла пижаму – пусть переночует у меня. Завтра я отвезу ее в школу, а вы тем временем отдохнете.
– Ой, мне так не хочется вас беспокоить. Я, наверное, слишком настойчива, но мне просто не к кому обратиться… – Еще один приступ кашля.
– Энья, не переживайте, вы меня нисколько не побеспокоили. Теперь мне хотя бы не придется ужинать в одиночестве. Вчера я заставила ее пообещать, что если я съем «Хэппи мил», то в следующий раз она поест со мной нормальной еды. Мы весело проведем время и ляжем пораньше спать, потому что завтра в школу, но обязательно позвоним вам и пожелаем спокойной ночи.
– Ну если вы уверены… – Понимаю, что она колеблется, но силы ее тают, – У вас хватит места?
– Конечно! Комната для гостей пустует. Буду у вас минут через тридцать, договорились? Не забудьте положить дочке зубную щетку.
– О, Кирби, это так мило…
Вздохнув, перебиваю:
– Не нужно этого говорить. Болезнь не в счет.
«Так выкладываясь, я умру раньше, чем получу законное признание своих положительных качеств», – изрекает высоконравственная Кирби.
«Эй, ты единственная, кто соблюдает эти глупые правила, – отвечает Кирби, которая водится с сомнительными людьми. – Почему бы и нам не взять девиз «Как бы по ступил Дональд?»?»
– Ну вот, я уже думаю о себе во множественном числе – это чересчур даже для меня, – бормочу я. – А что касается «КБПД» – нет, ни в коем случае.
Пока я говорила по телефону, в кабинет зачем-то заглянула Бри и теперь стоит у двери, приподняв брови.
– У вас что-то случилось?
– Нет, все в порядке. Просто… э-э… у подруги грипп. Она просит посидеть вечером с ее шестилетней дочкой. Нужно чем-нибудь занять девочку. – Я беру пальто и смеюсь. – И это будет непросто, поскольку у меня дома нет ни игрушек, ни настольных игр, нет даже фильмов, которые можно показывать детям. Но я что-нибудь придумаю. Мы отлично проведем время.
– Мне очень грустно. – Нижняя губа Лорен так сильно выпячена, что на нее можно поставить стакан с диетической кока-колой.
И я в глубине души сочувствую ей – мне и самой-то не очень весело.
Ей совсем не понравился суши-бар. Впрочем, по здравом размышлении понимаешь, что это действительно не лучшее место для маленькой девочки. Выражение лица; когда она увидела сырую рыбу, было забавным и довольно веселым. Но затем Лорен показалось, что я смеюсь над ней, а не вместе с ней (что имело свой резон – она-то ведь не смеялась), и она расплакалась.
Я успокоила девочку, мы ушли оттуда, но она отказалась от посещения всех заведений фаст-фуд, которые любила. Тогда мы пошли в видеопрокат, но она заявила, что фильмы там дурацкие. И вновь разревелась.
Наконец я приняла решение пойти домой. Можно было заказать пиццу и что-нибудь придумать. Почему бы не поиграть, например, с моими украшениями? Девочкам ведь это нравится.
Как только мы входим в квартиру, она выпячивает губу и заявляет, что ей грустно. Я вздыхаю и ставлю портфель на пол у двери, рядом с ее рюкзачком.
– Скажи, что не так, Лорен, и я постараюсь это исправить, – говорю я, положив руку ей на плечо.
– Все так. Просто мне грустно, – отвечает она, и в огромных голубых глазах блестят слезы.
– Милая, мне так жаль. Но тебе придется рассказать, отчего тебе грустно, чтобы я сумела помочь. Может, придумаем вместе, как развеселиться? – Я усаживаю ее на диван и сама устраиваюсь рядом.
Однако девочка не позволяет себя обнять.
По ее застывшей позе чувствуется, что струна ранимой детской души натянута до предела. Но я не понимаю причины.
– Лорен, детка, ты расстроена, что мама заболела? Или потому что тебе придется ночевать у меня? Хочешь домой?
Она качает головой, но продолжает молчать.
Ладно. Видно, лучше отстать и подождать, пока она сама не захочет все рассказать.
– Хочешь пиццу? Я в последнее время почти не ем ничего другого. Поэтому можно со спокойной душой доводить себя до полной закупорки сосудов. Что ты думаешь насчет пиццы с двойным сыром и копченой колбасой?
Лорен поворачивается, плюхается мне на колени и начинает горько рыдать. На мгновение я замираю, затем осторожно касаюсь ее волос и наконец сжимаю в объятиях маленького дрожащего ребенка.
– Тсс, солнышко, не плачь. Если тебе не нравится кол баса, закажем что-нибудь другое. Плохая колбаса! Заставила Лорен плакать. Плохая!
Слышу всхлипывание, сменяемое чем-то смахивающим на хихиканье, и продолжаю ломать комедию:
– Гадкая, злая колбаса! Казнить копченую колбасу! Смерть всем злобным колбасам!
Теперь девочка явно смеется, но слезы продолжают течь, мой тонкий свитер промокает.
– Кирби, глупышка, я плакала совсем не из-за колбасы! А из-за мамы.
Ну наконец-то! Я молчу, не желая перебивать ее, при этом продолжаю поглаживать по маленькой спинке. Затем спрашиваю:
– Что с мамой, солнышко? Ты грустишь, потому что она заболела? Крошка, это же просто грипп. Она очень скоро выздоровеет.
Лорен отодвигается:
– У меня зуб шатается, дайте, пожалуйста, салфетку.
Я, конечно, не понимаю смысла ее ответа, но мне ведь уже давно не шесть. А салфетка, безусловно, понадобится – лицо девочки покраснело и опухло, из носа течет. Удивительно, но это зрелище вызывает у меня сочувствие, а не отвращение, которое я обычно испытываю, увидев сопливого ребенка.
Может, есть еще надежда, что мои биологические часы когда-нибудь начнут тикать?
О нет! Не стоит об этом.
Подпрыгиваю и бегу искать салфетки. После вытирания и сморкания Лорен забирается ко мне на колени и нацеливает на меня взгляд больших голубых глаз:
