Джулия Грегсон - Жасминовые ночи
– Все думают, что люди на этом континенте любят только свои «аааааа», – он покрутил запястьями и завыл, как арабский певец. – Но я слышал Эдит Пиаф и Эллу Фицджеральд[103], Сару Вон[104], Жака Бреля[105], всех великих – я люблю их не меньше, чем Умм Кульсум.
Он сказал, что любит открывать хороших молодых певцов – это одно из самых приятных занятий в его жизни. Он перечислил несколько незнакомых ей имен и стал заманчиво рассказывать о турах по Средиземноморью, которые он устраивал для них; они выступали в его собственных ночных клубах Стамбула, Каира, Бейрута и Александрии.
– Всем большим певцам необходима практика, – сказал он. – Не просто певческая практика, но и актерская. Для многих из этих людей мои клубы – превосходное место для обучения… Но теперь, – он выразительно развел руками, – в Египте возникла огромная нехватка талантливых артистов. И когда я услышал, как ты поешь, я очень обрадовался. Я увидел в тебе нечто восхитительное. На нашем языке тебя назвали бы «мутриба» – то есть, «та, которая создает своими песнями «тара», в буквальном переводе «очарование».
Голубое шелковое платье заставляло ее чувствовать себя холодной и умудренной жизнью. Но теперь ее губы невольно расплылись в улыбке.
– Какие песни мне спеть на ваших вечеринках? – Теперь она точно знала, что согласна.
– Я думал над этим. – Он шумно вздохнул. – Тут мы должны проявить такт. Вечеринки я устраиваю в Бейруте, где некоторые из моих гостей очень не любят западную музыку. Их пристрастия тоже приходится учитывать. Так что две, может, три арабские песни. Ты сможешь выучить?
– Мне нужно репетировать, – сказала она. – Я не хочу ударить в грязь лицом перед важными гостями.
– Я уже распорядился, чтобы Фаиза поработала с тобой в клубе. Она уже в возрасте, но до сих пор принадлежит к числу лучших египетских певиц. Тебе это тоже будет интересно.
– Можете на меня рассчитывать. – Она протянула ему руку, и он ее пожал.
– Итак, договорились, – сказал он. У него уже горели глаза, и она поняла, каким милым ребенком он был когда-то.
Слуга принес в ведерке со льдом бутылку «Боллингера» и два изящных узких бокала для шампанского. Саба еще никогда не пила вино днем, но нынешний повод был таким особенным и необычным, что она позволила ей налить.
Озан щелкнул пальцами; из дома рысью выбежал слуга и поставил на стол много маленьких белых тарелочек. Когда он снял крышки, Саба увидела маленьких птичек, не крупнее волнистых попугайчиков, покрытых кулинарными травами и апельсинами, а также немного риса, посыпанного миндалем. Слуга танцевал вокруг них, ставил полукругом маринованные овощи, небольшие салаты, оливки и хлеб.
– Сегодня у нас пикник. – Озан заправил салфетку за воротник. – Когда ты придешь на мою вечеринку, я приготовлю для тебя подходящее угощение.
Он положил Сабе птицу и с нежностью наблюдал, как она ела. Блюдо оказалось таким восхитительным, что она с трудом сдерживалась, чтобы не застонать от удовольствия. Особенно после той ужасной пищи, которой их кормили в пустыне.
Господин Озан тоже оказался хорошим едоком. Он иногда кряхтел от наслаждения, облизывал пальцы, шумно жевал, разгрызал мелкие косточки. В это время его взгляд делался рассеянным, устремленным внутрь тела.
Он вытирал подбородок салфеткой, когда слуга принес ему телефон. Последовала краткая беседа, после которой он сорвал с себя салфетку и тяжело вздохнул. В холле послышались тяжелые шаги, в дверях возник мужчина в темном костюме. Увидев его, Озан встал.
– Извини меня. – Он пожал ей руку. – Мне жаль уходить, но надо срочно ехать в аэропорт. Самолет уже подан, произошла какая-то ошибка. Я свяжусь с тобой, когда прилечу из Бейрута. Прости за спешку. Пожалуйста, будь моей гостьей и оставайся столько, сколько желаешь. – После легкого поклона он скрылся в доме.
Почти тут же в сад вышла миловидная женщина в зеленом шелковом платье. Она робко улыбнулась Сабе.
– Я Лейла, жена мистера Озана, – представилась она.
Лейла была классической турецкой красавицей с высокими скулами, густыми черными бровями и блестящими волосами, падавшими на ее плечи. При виде ее – прохладной, словно горный поток, – даже не верилось, что вокруг этого дома простиралась суровая пустыня или что в сорока километрах отсюда стояла армия генерала Роммеля.
– Зафер очень сожалеет, что ему пришлось так быстро уехать, – сказала она на превосходном английском. – Пожалуйста, подождите здесь; машина придет через десять минут. – Она поклонилась и с улыбкой покинула сад.
От шампанского и успокаивающего плеска фонтана Сабу стало клонить в сон. После ухода Лейлы она закрыла глаза, радуясь этим минутам покоя. Уже в полудреме она услышала тяжелые шаги по мраморному полу, тихий женский голос и звук закрывшейся двери.
– Мадам, – сказал слуга, подойдя к ней. – Машина уже здесь.
Сабе очень не хотелось покидать чудесный сад, но делать нечего. Она вошла следом за слугой в резные двери, миновала мраморный холл и уже подходила к двери, и вдруг – проклятье! – вспомнила, что оставила голубую сумочку Элли на диване в зале.
– Минуточку, – сказала она слуге. – Я забыла мою… – Она показала на дверь, за которой заманчиво мерцали в витринах бесценные сокровища.
Войдя в зал, она увидела двух гладко выбритых и коротко остриженных мужчин в серых мундирах. Они сидели у окна, непринужденно вытянув ноги, и явно чувствовали себя здесь как дома. Когда тот, кто был ближе к ней, встал, она ощутила страх – она глядела в глаза немецкого офицера. Он стоял лишь в футе от нее. Немец щелкнул каблуками и поклонился.
– Das Mädchen ist schön, красивая девушка, – сказал он своему другу, окинув ее с ног до головы одобрительным взглядом.
Саба на миг застыла, потом улыбнулась им, а ее мозг в это время лихорадочно работал. Она изобразила жестами дамскую сумочку и беспомощно пожала плечами.
Немец порылся среди подушек, вытащил за ремешок сумочку и с любезной улыбкой отдал ее Сабе.
– Шукран, – пробормотала она.
– Ила ллика[106].
Она ответила на его поклон и с учащенно забившимся сердцем поспешила к машине.
Глава 24
Когда Саба подъехала к дому, Элли встречала ее в дверях. Ее лицо казалось бледнее обычного.
– Мистер Клив здесь. – Она показала пальцем на гостевую спальню на втором этаже. – Он неожиданно приехал с каирским поездом и решил немного отдохнуть. – В ее голосе звучала нотка предостережения. – Не забудь про наш уговор – ему ни слова, – шепнула она, провожая Сабу в гостиную. – Иначе все испортишь, а у меня есть для тебя неплохие новости. Тебе большой джин или чуть-чуть? – Элли ласково толкнула ее в кресло, задернула темные шторы и зажгла маленькую лампу. – Я выпью большой – день был тяжелый, и я устала. Еще я умираю от любопытства и хочу послушать твой рассказ, – добавила она светским тоном.
