Патрик Санчес - Подружки
– Ширли, нельзя брать ребенка из-за денег. Детей усыновляют не для этого.
– О, Джина, не начинай. Я окружу малыша всяческой заботой.
– Ширли, ты ведешь беспорядочную и непредсказуемую жизнь. Ты не можешь стать опекуншей.
– Что ж, посмотрим.
– Боже, хоть бы не пришлось! – Джина решила поговорить с Ширли более жестко, если той, не приведи Бог, действительно доверят опеку над ребенком. Хотя при нынешнем положении дел в администрации округа Колумбия можно ожидать чего угодно.
– Так о каком плане вы с Питером говорили, когда я пришла? – сменила тему Ширли.
– Одна из коллег Питера по работе подала на него рапорт за слишком вольное использование Интернета. Кажется, ее зовут Камерон.
– А что плохого в использовании Интернета?
– Не знаю подробностей, но Питер посещал сайты, на которые не имел права заходить за счет компании.
– Неужели порносайты?
– Он умолчал об этом. Так или иначе, поднятый вокруг этого шум привел к тому, что Питер не получил повышения, поэтому у него есть основания злиться на эту женщину.
– А ты к этой истории каким боком?..
– Некоторое время назад я встретилась с бывшей одноклассницей. Ее зовут Анни Харрисон, она прекрасно разбирается в компьютерах, компьютерной графике и тому подобном, вот я и подумала…
В этот момент Джина увидела коренастого толстого мужчину, идущего по Семнадцатой улице. При мысли, что он направляется к ним, у нее перехватило дыхание. Откашлявшись, чтобы прочистить горло, Джина сказала Ширли: – Пожалуй, схожу в туалет. Сейчас вернусь, – и быстро поднялась из-за стола.
– Ну давай.
Джина почти бегом припустила ко входу в ресторан. Сзади до нее донесся голос Ширли, заговорившей с толстым коротышкой.
– Гриффин, неужели это ты? Боже, я не видела тебя целую вечность, – обратилась к нему Ширли через ограждение из трубок, отделявшее столики от пешеходной зоны.
– Ширли Перри. Прекрасно выглядишь!
– Стараюсь!
Сердце у Джины бешено колотилось, когда она, притаившись за дверью, слушала разговор. Откуда, черт возьми, Ширли знает Гриффина?
– Как твои дела? – спросил Гриффин.
– Да так, занимаюсь то тем, то этим. А ты? Все еще работаешь?
– О да. Когда занимаешься чем-то очень долго, буквально прикипаешь к работе.
– Только не я. Я ни к чему не прикипаю.
– Ну что ж, рад это слышать. Очень приятно видеть тебя, но я немного спешу, и мне пора бежать.
– Рада была встретиться. Ну, прощай, держи хвост пистолетом!
Когда Гриффин ушел, Джина вернулась за столик.
– С кем это ты говорила? – спросила она у матери, залившись краской стыда.
– Так, один мужчина: я когда-то работала с ним.
Работала? – Джина молила Бога, чтобы Ширли не пустилась в откровения о том, как когда-то снималась в порнофильмах и спала с Гриффином. Этого она матери не смогла бы простить.
– Когда-то я служила в одной грязной книжной лавчонке, а он работал в том же здании.
– На какой должности?
– Ты спрашиваешь обо мне? Я стояла за прилавком, обслуживала покупателей, а Гриффин… ну… он был своего рода актером.
– Актером? – уточнила Джина, с облегчением услышав, что мать всего лишь стояла за прилавком.
– Ну, откровенно говоря, он снимался в порнофильмах. У них была студия в помещении за магазином.
– Ты разыгрываешь меня?
– Нет. Он был весьма популярен среди любителей порно. Полагаю, на него и сейчас есть спрос.
– Но почему? Я же видела его… мельком. В нем нет ничего привлекательного.
– Вот почему он и создан для этого бизнеса. Порнофильмы делаются для мужчин, а не для женщин, Джина. Мужчины любят смотреть, как какой-нибудь безобразный толстяк имеет распаленную цыпочку. Должно быть, им кажется, раз уж девушки спят с такими, как Гриффин, то у них самих точно есть шанс.
– Интересная мысль. Знаешь, я что-то не помню, когда ты успела поработать в грязной книжной лавчонке?
– Я же сказала – сто лет назад, и это продолжалось недолго. Когда я там немного освоилась, они предложили мне готовить Гриффина к съемке, если ты понимаешь, что я имею в виду. Так сказать, убедиться, что все поднялось и работает. Я сказала, что эту маленькую дополнительную обязанность не потяну. Перед тем как я уволилась, они нашли женщину – Брэнду, что ли, – готовую стоять за прилавком и быть Гриффину «пуховкой», или «щекотухой», или как там они это называют.
– Есть ли в мире то, чем ты не занималась, Ширли?
– Если и есть, то я над этим работаю.
– Интересно, а как люди, занимающиеся порнобизнесом, отвечают на вопрос о профессии?
– Не знаю. Большинство из них не скрывают рода своих занятий; многие даже гордятся этим. Хотя, помню, Гриффин говорил своей матери, что работает на Службу прогнозов погоды.
– На Пи-би-эс?
– Он говорил, что продюсирует документальные фильмы, и в принципе это нельзя назвать ложью.
– Интересный персонаж. Что ж, по крайней мере ты с ним не спала. Ведь не спала, Ширли? – как бы вскользь осведомилась Джина.
– Спать с ним? Джина, ты же видела его. Не спорю, он очень мил, но, я тебя умоляю, кто опустится до того, чтобы спать с этим толстым козлом?
– Не знаю, Ширли. – Джина дивилась тому, чего только не бывает на свете. Мало того, что она переспала с популярным порноактером, напившись до бесчувствия, так он еще оказался знакомым ее матери. Но что сделано, то сделано, надо перестать оглядываться на прошлые ошибки и жить дальше. Оставалось лишь вздохнуть с облегчением, что Гриффин надел презерватив, прежде чем лечь с ней в постель.
«Господи! А надевал ли он презерватив?» – стукнуло в голове у Джины. Она была настолько пьяна той ночью и так хотела побыстрее покончить с этим, что сейчас не могла вспомнить точно.
Притворяясь занятой
Был уже почти полдень, когда смертельно уставшая Джина в десятый раз попыталась сосредоточиться на работе. Всю предыдущую ночь она не сомкнула глаз. Ей удалось высидеть до конца обеда, не выдав своего волнения, но когда она пришла домой, ее охватила паника. Сидя на диване рядом с Гомесом, свернувшимся калачиком под боком у хозяйки, Джина пыталась припомнить подробности ужасной ночи с Гриффином. Шаг за шагом она восстанавливала тот вечер: встреча с Гриффином в баре, вторая случайная встреча в холле ее дома, потом они сидели рядом на диване, затем перешли в спальню… Вспоминая о случившемся, Джина заново пережила охватившие ее тогда чувства – отвращение, когда Гриффин навалился на нее сверху, желание, чтобы он побыстрее убрался из ее квартиры, и невозможность сказать об этом вслух, пока не стало слишком поздно. При воспоминании о том, как она рыдала в ванной и, вся зареванная, смотрелась в зеркало, девушку передернуло. Ту ночь Джина считала самым худшим событием в своей жизни.
