Анжела Марко - Грезы Мануэлы

Как бы то ни было, но указания миссис Стивенсон не пропали даром, и Исабель была вполне прилично одета в тот день, когда она собралась со своими новыми друзьями в театр. Исабель надела свое лучшее платье и отметила, что оно ей к лицу и хорошо сидит. У нее, несомненно, был вид холеной женщины двадцати одного года, и миссис Стивенсон сделала ей комплимент, от которого на щеках Исабель выступила краска, а в больших глазах вспыхнул огонек удовольствия.

На улице собирался дождь, и мистер Стивенсон по просьбе жены вызвал такси.

— А ваш муж не поедет с нами? — спросил мистер Стивенсон, когда Исабель вошла в гостиную.

— Нет, — ответила она.

— В таком случае вы бы оставили ему записку.

— Вы правы, — сказала Исабель.

Сама она об этом не подумала.

— Напишите ему, что мы будем поздно.

— Хорошо.

Шурша платьем, Исабель прошла через коридор к себе в номер и, не снимая перчаток, набросала записку. Когда она вернулась к приятельнице, там оказался какой-то гость.

— Миссис Исабель, разрешите представить вам моего двоюродного брата, мистера Эдамса, — сказала миссис Стивенсон. — Он поедет с нами.

— Очень рад познакомиться, — произнес Эдамс, почтительно кланяясь Исабель.

Исабель с первого же взгляда успела заметить, что он очень высок и статен, тщательно выбрит, молод и недурен собой, но не более того.

— Мистер Эдамс приехал в Нью-Йорк на несколько дней, — сообщил Стивенсон, — и мы стараемся хоть немного развлечь его.

— Вы тоже приезжий? — спросила Исабель, снова оглядывая молодого человека.

— Да, — ответил тот.

— И надолго вы приехали?

— Я пробуду здесь с неделю.

Он присел на стул в ожидании, пока миссис Стивенсон закончит свой туалет.

Эдамс был, по-видимому, весьма благодушного нрава и не рисовался. Исабель показалось, что он еще не совсем преодолел остатки юношеской робости. Достоинство его заключалось в том, что он был хорошо одет и довольно храбро держался в обществе. Исабель решила, что с этим человеком ей очень трудно будет поддерживать разговор.

— Ну, теперь мы, кажется, готовы, — заверил Эдамс. — Такси у подъезда.

— Да, пойдем, — сказала миссис Стивенсон, входя в гостиную. — Боб, тебе придется позаботиться о миссис Салинос!

— Постараюсь, — улыбнувшись, ответил Боб и подошел ближе к Исабель. — Мне кажется, вы не потребуете особого надзора? — добавил он, как бы прося у нее прощения.

— Надеюсь, — отозвалась она.

Они спустились вниз, и вскоре вся компания разместилась в такси.

— Поехали, — сказал Эдамс, усаживаясь последним и захлопывая дверцу.

Такси тронулось с места.

— А что сегодня идет? — поинтересовался Эдамс.

— «Лорд Чомли», — ответил Стивенсон.

— Это бесподобно! — воскликнула миссис Стивенсон.

— Да, газеты хвалят этот спектакль, — вставил Стивенсон.

— Я нисколько не сомневаюсь, что мы получим огромное удовольствие, — сказал Эдамс.

Он сидел рядом с Исабель и потому считал своим долгом уделять ей должное внимание. Его заинтересовала эта еще совсем молодая и уже замужняя женщина, такая хорошенькая к тому же, но этот интерес был только почтительным. Молодой человек не был ловеласом. Он с большим уважением относился к брачным узам и помышлял только о хорошеньких девицах на выданье.

— Вы уроженка Нью-Йорка? — спросил он, обращаясь к своей соседке.

— О нет, я здесь совсем недавно.

— Значит, у вас не было времени ознакомиться с городом?

— Я бы не сказала, — ответила Исабель. — Но Нью-Йорк мне такой же чужой, как в первый раз.

— Вы не из западных ли штатов?

— Нет, я из Буэнос-Айреса.

— Да! — вздохнул Эдамс. — У меня такое впечатление, что большинство жителей города поселились здесь совсем недавно.

— А кем вы работаете? — спросила Исабель.

— Служу в одной электрической компании, — добродушно ответил молодой человек.

— Работа интересная?

— Да, очень. И я бы сказал — перспективная.

— Даже так?

— Иначе зачем работать?

— Тоже верно.

Они продолжали болтать, перескакивая с одной темы на другую, разговор их прерывался лишь замечаниями, которые время от времени вставляли супруги Стивенсон. Несколько раз беседа становилась общей и довольно оживленной, и наконец они подъехали к ресторану.

Здесь царила не поддающаяся описанию атмосфера, здесь все говорило посетителю, что он попал в особое место. Высокие цены ресторана ограничивали круг его посетителей. Здесь можно было встретить либо богатых, либо принадлежащих к классу охотников за развлечениями.

Эдамс шел впереди, между рядами столиков с ослепительной сервировкой, за которыми сидели обедающие. Новичку сразу бросались в глаза достоинство и уверенность, с какими держались посетители этого ресторана. От множества электрических лампочек, лучи которых отражались в хрустале, от блеска позолоты на стеках все сливалось в одном слепящем сверкании. Белоснежные сорочки мужчин, изысканные наряды дам, бриллианты — все это являло собой чрезвычайно эффектное зрелище.

Исабель шла по залу с горделивым видом, ничуть не уступая миссис Стивенсон. Она подмечала каждую мелочь окружающей их обстановки.

Едва они уселись, как им подали меню. Оно предлагало вниманию посетителей бесконечное разнообразие всевозможных блюд, которых хватило бы на прокорм целой армии, а цены сразу показывали, что думать о благоразумных тратах более чем смешно.

Столики сами по себе не представляли ничего особенного, но маленькие лампочки под красивыми абажурами на каждом столике отбрасывали розовый свет на лица, туалеты и стены и тем самым удивительно украшали зал.

К ним подошел официант. Мистер Стивенсон сделал общий заказ, предварительно выслушав советы и пожелания каждого.

Официант повторял за ним:

— Черепаший суп, так. Одну порцию, слушаю. Устрицы, полдюжины, так. Спаржа, слушаю. Оливки…

Стивенсон потребовал также несколько бутылок вина, которые официант поставил возле столика в плетеной корзинке. Исабель, широко раскрыв глаза, смотрела на собравшееся в зале общество. Так вот она, жизнь нью-йоркского высшего света! Вот как они проводят дни и вечера!

Эдамс довольно равнодушно разглядывал толпу, повернувшись к Исабель своим красивым профилем. У него был высокий лоб, довольно крупный нос и мужественный подбородок. Хорошей формы рот свидетельствовал о доброте.

Исабель угадывала в нем что-то мальчишеское, но все-таки это был вполне взрослый человек.

— Знаете, — сказал вдруг Эдамс. — Мне иногда кажется, что стыдно тратить столько денег подобным образом.