Мария Беседина - Я не сплю по ночам
– Ого! Ничего себе, настоящее боевое крещение! А насчет соревнований по боксу среди женщин можешь не беспокоиться. Я точно знаю, что на следующий год будет проводиться чемпионат России!
– А ты поедешь на него?
– Еще бы! А ты?
– Все силы приложу, чтобы поехать.
– Значит, договорились: встретимся на чемпионате!
Вот когда Наташа всем сердцем прочувствовала, как большой спорт сближает людей. Только что Илона была для нее совершенно незнакомым человеком – и вот они уже подруги. И ничего, что скоро чемпионат закончится и они разъедутся на разные края континента, – пролетит год, и манящий зов ринга снова соберет их вместе. Разве это не прекрасно?
И не важно, что более опытная противница подбила Наташе глаз! Это был честный бой, в котором каждый действовал в меру своих возможностей. Наташе все еще было больно, но обиды она уже не испытывала. Вместе со Скарлетт она снова с надеждой смотрела в грядущий день. Подумаешь, один бой! Их впереди еще много, и скоро победы на ринге должны будут стать для Наташи привычным делом. Недаром же столько опытных, знающих боксеров поверили в нее. Это тоже была своего рода победа: Наташа сумела заявить о себе, и заявить достойно! Ей представились дружеские лица тех, кто подбадривал ее, предсказывал успехи: Гульемеш, Вадим...
Вадим! Наташа решительно тряхнула головой, стремясь изгнать из сознания неуместные мысли. Потревоженная гематома отозвалась глухой болью, но эта боль была даже приятна Наташе. «Так мне и надо! В следующий раз не будут лезть в голову разные глупости!»
Анна Александровна напекла к возвращению дочери своих фирменных пирожков с капустой. Исходивший от них аромат, слышный во всех уголках просторной новой квартиры, был настолько дразнящим, что внуки побросали все свои дела и примчались на кухню.
– Баба, дай! – чтобы придать своей просьбе убедительности, Коленька протянул вперед обе руки.
– Да, бабушка, хоть кусочек... Только попробовать, – умоляюще протянула Анечка.
– Мамин поезд уже пришел, – Анна Александровна демонстративно указала внукам на висевшие на стене часы. – Скоро она будет дома. Вот тогда и покушаем пирожков... Коля, я кому говорю?
– Ой, баба, бо-бо!
– То-то, «бо-бо»! Они же горячие-прегорячие! Даже Колобка и то на окошке студили. Ну, не плачь, маленький мой, сейчас мы полечим твою ручку... Анечка, достань, деточка, мазь...
В суматохе никто не услышал, как отворилась дверь. И бабушка и внуки вздрогнули от неожиданности, когда приветственный лай Атоски смешался с таким родным и желанным голосом:
– Чем это занимаются тут мои мышки? Здравствуй, мамуль!
– Наташенька моя вернулась! – радостно обернулась к ней Анна Александровна. – Ах ты, господи, да что же это с тобой сделали?
– Мамочка, ты сломала глаз?! – с ужасом спросила Анечка, а Коля, всем своим крохотным сердчишком сочувствовавший маме, поддержал сестру заливистым ревом.
Наташа подхватила своих ненаглядных мышат на ручки.
– Мама, какая ты сильная! – Испуг Анечки прошел от прикосновения материнских рук. Коля еще всхлипывал, но уже начинал успокаиваться. Раз старшая сестра больше не волнуется, значит, все в порядке.
Одна Анна Александровна никак не могла смириться с увиденным.
– Какие мерзавцы! Вот так взять и покалечить мою доченьку. Неужели это сойдет им с рук! Бить беззащитную женщину! Что за изверг тебя ударил? Не скрывай ничего.
– Мамуль, это был вовсе не изверг, и не мужчина даже, как ты почему-то решила. Никто не желал мне зла, не собирался причинять вред. Я всего лишь пропустила удар на ринге.
– Только и всего!
– Ну, мама, мама, все под контролем.
– Тебе хоть оказали там медицинскую помощь?
– Естественно.
– Не зря твой отец мечтал о сыне, – сокрушенно вздохнула Анна Александровна. – Кто бы мог подумать: с виду – хрупкая фея, а в душе – настоящий сорванец. Ты, как шекспировская героиня, запросто сумела бы выдавать себя за парня!
– Ну нет, мамуль, я женщина! Только... сильная. И голодная! Ого, пирожки!
– И твой любимый мясной бульон, а что на второе – узнаешь за столом.
И они сели праздновать Наташино возвращение.
Глава 26
Умом Вадим понимал, что случившееся с Наташей – дело вполне обыкновенное. В спорте Вадим был давно и знал, что ее травма не так уж опасна. Но, вопреки логике, он принял этот эпизод так близко к сердцу, что сам поразился. Разумеется, ни тогда, в Ижевске, ни после возвращения домой Вадим не подал виду... Однако при виде огромного синяка, чернильной кляксой расползавшегося на нежной коже Наташи, тренера бросало в дрожь. Он и сам не знал, почему это не выходит у него из головы, постепенно начав казаться Вадиму жестокой несправедливостью, настоящей трагедией! В конце концов, той же Насте досталось на чемпионате не меньше, а Кристина вывихнула плечо.
«Вот на это ты и должен обратить внимание, – пилил себя Вадим. – Кристина в последнее время стала показывать худшие результаты. Судя по всему, она нарушает режим. Ну что за девица... Каждый год – новый роман. И вот что странно, ходит надутая, слова не вытянешь, а кто-то бегает же за ней... То ли дело Наташа – само очарование! А волосы, волосы какие – мечта! Когда она снимает шлем, эта роскошная грива рассыпается по плечам, как морская волна... Тьфу ты, вот опять! Ведь никогда не был пристрастным. Что же на меня нашло такое?»
Взрослый человек, спортсмен, тренер, – а значит, и педагог, и великолепный психолог, Вадим в глубине души прекрасно знал – что. Он попросту влюбился, как зеленый пацан, влюбился в мать двоих детей, у которой наверняка был муж и куча поклонников. А женщина его мечты не желала обращать на Вадима внимания. Она видела в нем не мужчину, а учителя. От бессилия хотелось завыть. Стараясь восстановить душевное равновесие, Вадим прибег к испытанному средству: с головой окунулся в работу. Постепенно результаты Кристины улучшились; Настя, Ярославна и Нелли не отставали от нее, а Наташа, к великой радости своего тренера, делала невиданные успехи. На очередных городских соревнованиях спортивное начальство не скупилось на похвалы в адрес Вадима. В секции появились новенькие. Не за горами было долгожданное событие – всероссийский чемпионат по боксу среди женщин. Его ждали, как праздника, к нему изо всех сил готовились, и Вадиму грех было жаловаться на скуку. Однако чувство к Наташе и не думало исчезать, оно лишь затаилось, исподволь побуждая Вадима действовать.
Сильнее всего его томило желание разузнать наконец досконально, как обстоят дела с семейным положением Наташи. Каких-нибудь шесть-семь лет назад тренеру было бы достаточно всего лишь прочитать ее анкету – и через пять минут он уже знал бы всю Наташину подноготную. Но теперь настали новые времена, бюрократические привычки медленно, но верно сдавали позиции, людей перестали проверять. Сама Наташа не спешила откровенничать, кроме того, у нее, как у любого духовно развитого человека, находились более уместные и любопытные темы для разговора, чем личная жизнь. Завести с Наташей такой деликатный разговор Вадим не мог, это казалось ему немыслимым. Он боялся оскорбить девушку неуместными расспросами, опасался, что не сумеет сдержать эмоций, услыхав неблагоприятный для себя ответ, – он, заслуженный мастер спорта, победитель десятка чемпионатов, чье имя было широко известно и на Родине, и за рубежом!
