Девочка из прошлого - Тала Тоцка
Но мир вокруг покачивается и становится под углом. Демид садится возле кресла на корточки, с непривычной нежностью накрывает мою руку.
— Я привезу её, Ари, обещаю, — говорит он хрипло.
В его взгляде и голосе сквозит что-то незнакомое, щемящее. Сглатываю, провожу ладонью по заросшей щеке.
Он стремительно поднимается, идет вслед за остальными.
— Дем.... — окликаю мужчину. Он оборачивается уже в дверях. — Она любит, когда её называют Котенок...
Замираю. Может, он скажет, что это глупо, что сейчас не время.
Но Демид кивает очень сосредоточенно и серьезно, и когда он уходит, мне хочется выключить сознание.
— Пойду попрошу, чтобы здесь убрали, — сплевывает Аверин, и я обессиленно смыкаю веки.
Глава 33-1
Демид
— Ты знал, — говорю, не оборачиваясь на сидящего рядом Феликса. Но адресую ему. — Знал же?
— Знал, — соглашается он.
— И кто ты после этого?
Он и бровью не ведет.
— Я обещал Арине молчать. Это было только ее решение, я не имел права через неё переступить.
Молчит недолго, затем добавляет:
— И я тебе намекал.
И он прав, блядь, прав. Мне все намекало, прямо говорило, орало о том, что Катя моя.
Сам с себя охуеваю. Что это было?
Временное помешательство? Полная амнезия? Анабиоз?
А всего-то стоило вместе с братьями сделать тест ДНК.
И все. И не было бы никаких загадок и тайн. Но и без теста хватало деталей, которые прямо или косвенно подтверждали, что Катя — дочь Арины.
От меня.
Как можно было не догадаться, что женщина на фото из альбома выпускницы пансиона — мать Ари? Жена Глеба. Разве ответ не лежал на поверхности? Ведь она мне даже снилась!
Только во сне женщина была одета в саронг, потому что я ее видел, когда уходил от Арины. И кажется даже столкнул с дороги.
От беременной моей Арины...
А ведь она была единственной, чью беременность я мог допустить. Но отметал полностью, потому что я ж сука Всевидящий! Я был у неё и САМ ВИДЕЛ.
Всевидящее блядь Око Саурона...
Накрываю голову руками, и похуй, что Феликс сбоку косится.
Я всему верил, всему. Что девочка Катя из супермаркета результат залета одного из Айдаровых. Что Арина опекун девочки Деви.
Я носился как угорелый с континента на Индонезийский архипелаг в поисках двух девочек, а она всегда была одна.
Моя. Дочка. Деви-Катерина.
Так красиво. И так пронзительно.
Хуевый с меня отец. Почему я ни разу ничего не почувствовал? Ну должно же было меня пробить, должно же было торкнуть!
Почему не пробило, когда наклонился поднять с пола упавший документ? Я был так близко от своего ребенка!
Меня крыло от близости Арины, крыло от ее оцепенения, отрешенности. Я же хотел тогда вытрясти ее из кокона, потому меня и несло. Так что мешало схватить ее в охапку и вытащить из-за стола?
Ебаная гордыня, вот что.
Почему я не почувствовал, что все это время нас в комнате было не двое, а трое?..
И когда моя дочь врезалась прямо в своего долбоебического отца, я снова нихера не просек. Поставил под угрозу браки обоих братьев, а Рустама практически на грань инфаркта.
Я видел как Арина укладывает спать нашу дочку, и тоже нигде не дрогнуло. Смотрел, как Арина держит в руке маленькую ладошку, исходил соплями, глядя на них из-за занавески. Но так ничего и не понял.
Как мне теперь с этим блядь жить? Сука, как?
Подъезжаем к складам, выгружаемся из машин. Вокруг царит пугающая, мертвая тишина.
Охрана Феликса нас опережает и уже через минуту докладывает боссу:
— Они все сбежали, дон. Узнали, что Сальваторе мертв, и разбежались как крысы. Мы нашли только это... — охранник протягивает Феликсу ботиночек. Перехватываю его и внутренне ужасаюсь.
Он крошечный. Совсем маленький. Как кукольный.
Меня трясет от ярости, забрало падает, Феликс вовремя вмешивается.
— Деви часть семьи Ди Стефано, Демид, — поворачивается он ко мне. — Никто не причинит ей зла.
— Сам себе роди, потом умничай, — огрызаюсь зло. Я сейчас не способен нормально реагировать ни на что.
— Синьор, девочка где-то спряталась, — докладывают Феликсу по рации, — они хотели забрать ее с собой, но не нашли.
— «Они» — это люди Моретти? — уточняю у Феликса, он утвердительно кивает.
— Начинаем прочесывать территорию, — командует Феликс и говорит уже мне почти участливым голосом: — Деви маленькая, она не могла далеко убежать.
— Она Катя, — цежу сквозь зубы и иду к длинной постройке. Я не нуждаюсь в участии, мне нужна моя дочь.
Закрываю глаза, пробую отключить эмоции.
«Котенок, ты где? — спрашиваю мысленно. — Где тебя искать? Дай хоть какой-то знак».
Но ни одного знака не прилетает, и я просто иду наугад.
Зданий здесь несколько, в целом все выглядит достаточно заброшено.
— Начинаем с той стороны, — машет рукой Феликс вправо, — там у них был штаб. Кэтти все время была с ними.
А меня как держит что-то.
— Идите туда, я здесь посмотрю, — отвечаю хмуро и запрыгиваю на эстакаду.
Внутри помещение заполнено поддонами. Прохожу вдоль, заглядываю под каждый. Полдня уйдет только на заглядывания, а там ещё стеллажи с полками...
От бетонного пола тянет холодом. В отчаянии осматриваюсь по сторонам.
Где-то здесь прячется маленькая девочка, замерзшая и испуганная. Я должен ее уговорить, убедить. Заставить поверить.
Вдыхаю поглубже. Я должен говорить громко, но не орать, чтобы ещё больше не напугать своего ребенка.
— Катя! Котенок!
Прислушиваюсь.
— Катя!
В звенящей тишине отчетливо слышу, как глухо стучит в груди собственное сердце.
Здравый смысл подсказывает, что надо идти искать дальше, но что-то внутри не пускает. Не дает сдвинуться с места.
«Где ты был раньше, блядь?»
— Катя, котенок, выходи! Я пришел за тобой, — голос на последних словах
