Оберег - Ольга Ивановна Маслюкова
Она игриво рассмеялась. Филипп, чтобы не портить ей настроение, воспользовался паузой и подошел ближе. Взял за руку и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони.
— Благодарю за понимание. Мой дерзкий поступок по отношению к коллекции книг отвратителен. Но я очень хочу перебрать их все.
Анастасия Петровна шагнула к нему, ее маленькая грудь коснулась его груди. Подняв голову, женщина прикоснулась губами к его щеке. Филипп от растерянности оцепенел и не знал, как поступить. Вскользь глянув на книжный шкаф, решил поддержать в ней желание. Его руки сомкнулись за ее спиной, и он поцеловал ее в губы.
— Филипп, — прошептала она, — ты моя мечта…
Он отстранился, чтобы не доводить соскучившуюся по мужским ласкам женщину до экстаза, и сказал:
— Из столовой пахнет чем-то вкусным. Или мне кажется?
— О, да! Там все готово. Пойдем. Я думаю, книги подождут, никуда не денутся.
Хозяйка легко спустилась по лестнице, держа Филиппа за руку. Когда он увидел стол, сервированный дорогой посудой из чешского фарфора, разнообразные блюда и бутылку хорошего коньяка посередине, не сдержался:
— О, у нас праздник? Как все вкусно пахнет!
— А ты сомневался? Садись, пожалуйста. Ты для меня — праздник.
— Мне нужно помыть руки.
— Ванная комната по коридору направо.
— Я сейчас.
Филипп включил воду и стал смотреть на себя в зеркало.
«Что я творю? Но чувствую, тайник находится именно там. Где же еще ему быть? Только в кабинете, где можно спокойно прятать все, что захочешь. Когда человек работает, его не тревожат. Можно закрыться и все. Именно там находится подарок. Алисонька, прости меня, если я согрешу. Боюсь, все идет к этому. Но отказать ей не могу: разозлю, и дорога сюда мне будет закрыта. А тогда… полный провал». Он плеснул холодной водой в лицо, провел мокрой рукой по щекам и волосам, с отвращением посмотрел на себя в зеркало. Помыл руки и вышел из ванной комнаты. Анастасия Петровна сидела в ожидании за столом, подпирая рукой подбородок.
— О чем задумалась, Анастасия? — бодро спросил Филипп.
— Вот думаю: ты ходил возле моего дома, искал свою девушку, а встретил меня. Говорил, что любишь ее. Почему не женился?
— Это длинная история, не хочу вспоминать. Девушка была мне дорога, хотелось встретиться. А бывает и так — люди встречаются и разочаровываются друг в друге. Пусть лучше останется в памяти та, которую я знал. Видимо, судьбе было так угодно, что она уже здесь не живет.
— Судьба… Еще две недели назад мы не были знакомы. А сейчас каждый день думаю о тебе.
Филипп откупорил бутылку с коньяком и налил в маленькие рюмочки.
— Давай выпьем за наше знакомство. Кто знает, может…
— Ничего не может, — перебила его Анастасия, — я старше тебя.
— Разве в годах дело? Вы симпатичная женщина. Мне сорок пять лет. Поседел за последнее время, стал выглядеть старше.
— Седина тебе к лицу.
Филипп выпил коньяк и попробовал заливной язык.
— Как вкусно… Ты кудесница.
Анастасия, как и любая женщина, таяла от комплиментов. Она сделала несколько глотков и взяла виноградинку.
— А почему ты не ешь? — уплетая за обе щеки, спросил Филипп.
— Любуюсь тобой. Давно не кормила мужчину.
— Очень все вкусно. А рыба по-гречески — просто пальчики оближешь!
— Филипп, наверное, тебе уже не нужна ни жена, ни семья. Мне кажется, ты предпочитаешь жить без женщин, без всякого уюта. Надрываешься на работе до ночи, как каторжный, признаешь только мужскую компанию, а если подвернется, то не упустишь случай оказаться в объятиях женщины.
— У тебя сложилось такое мнение?
— Просто знаю, сколько брошенных жен в нашей стране. Как они бьются, чтобы свести концы с концами и вырастить детей без отцов. А вот такие красавцы, как ты, не хотят больше жениться после первого неудачного брака. Не знаю, почему ты разошелся с женой, но глядя на тебя, понимаю: скорее всего, не по твоей вине. Таких, как ты, не бросают.
Филипп пожал плечами, ему до смерти хотелось поскорей унести ноги, но это было невозможно. Он смотрел на Анастасию, и только сейчас обратил внимание на ее кремовое платье. Широкие рукава едва доходили до локтей. На мочках ушей красовались длинные серьги с бежевым, под цвет платья, камнем. Глаза женщины были подведены черным карандашом, длинные ресницы подкрашены. «Скорее всего, ресницы нарощенные, — подумал он. — В ее годы свои не бывают такими густыми и длинными. Впрочем, это неважно, выглядит она довольно молодо и привлекательно». Филипп будто готовился, настраивал себя на более близкие отношения, искал привлекательность в этой женщине.
Он еще трижды наливал в рюмки коньяк, не стесняясь, попробовал все блюда, чтобы был повод похвалить хозяйку. А вот разговоры ему давались с трудом. Куда бы он ни глянул, везде в этом доме ему виделась Алиса. Филипп представлял, как девочкой она бегала по этой столовой, как в холле играла с отцом или гонялась за своей любимой собакой. Он почти не слышал, как Анастасия рассказывала о муже. Тот оказался ловеласом, и она сочла за лучшее разойтись с ним и остаться одной. Замуж больше не выходила, хотя мужчины у нее были. Филипп понимал, чем должен закончиться сегодняшний вечер. Если бы он ушел, Анастасия потеряла бы интерес к нему и больше никогда не впустила в дом. Его мучила необходимость предстоящей близости, ведь после женитьбы у него не было других женщин. Чувствовал, что подходит время быть просто самцом, проявлять внимание и действовать. Он был сейчас сам себе противен, но понимал, что обязан спасти Алису любой ценой.
— Анастасия, а музыка в доме есть?
— А как же. Сейчас включу.
— Хочу пригласить тебя на танец.
— Музыка в спальне, — хитро улыбнулась она.
— Значит, идем в спальню, — поддержал он.
Анастасия взяла его за руку и повела вверх по лестнице.
Когда проходили мимо открытой двери кабинета, у Филиппа дрогнуло сердце, он замедлил шаг.
— Да начитаешься ты еще моих книг, — постаралась отвлечь его женщина. — Я предоставлю тебе такое удовольствие. Вся библиотека будет в твоих руках. А сейчас потанцуем…
В спальне она включила светильники в форме свечей, задернула цвета вишни шторы и нажала на кнопку магнитофона. Зазвучала музыка. Она усиливала интимную обстановку, возбуждала пару, готовую заняться любовью. Мужчина и женщина прижались друг к другу и медленно танцевали. Каждый прислушивался к своим ощущениям. В мерцающем полумраке постель манила переливающимся атласным бельем. Филипп расстегнул ее платье, и оно с тихим шелестом упало на пол. Анастасия поспешно стягивала с него рубашку, еще больше распаляясь при виде обнаженного торса мужчины. В этот
