Лучший книжный парень - Холли Джун Смит

Я продолжаю ворчать, но позволяю им обеим прижаться ко мне.

— Кара, мы так сожалеем о нашем вмешательстве. У тебя есть полное право сердиться на нас, мы не должны были вмешиваться. Клянусь, мы заботились о твоих интересах, — говорит Хэтти.

— Мы так скучали по тебе на этой неделе. — Меган убирает волосы с моего лица и целует меня в лоб.

— Я в порядке. Мне просто грустно.

— Как насчет того, чтобы я заказала пиццу на ужин, и мы могли бы немного поговорить об этом? — я киваю и вытираю лицо рукавом. Я даже не заметила, что заплакала.

Мы сидим внизу за кофейным столиком. Я расспрашиваю их обеих об их работе и рассказываю о своих проектах, но в основном мы ужинаем в тишине. Мне сегодня не хочется пить, и кажется, что каждый глоток требует колоссальных усилий.

— Ничего, если я просто поем и лягу спать? Я не очень-то расположена к общению, извините.

— Конечно, дорогая, — говорит Хэтти, — делай, что хочешь.

— Эй, Кара, — тихо говорит Меган. — Ничего страшного, если ты не захочешь об этом говорить, но ты все еще не рассказала нам, что на самом деле произошло в прошлую пятницу?

— Дело не в том, что я не хочу об этом говорить. Я просто в замешательстве.

— Как так?

— Мы чудесно поужинали, а потом вернулись к нему домой, и мы… я… Я осталась на ночь. — Они обе удивленно приподнимают брови, а я опускаю глаза, чтобы скрыть румянец, заливающий мое декольте. — А на следующее утро я просто почувствовала себя неловко из-за того, что ему пришлось притвориться кем-то другим, чтобы… поцеловать меня. Поэтому я сказала ему, что у меня свидание, и ушла.

— О, милашка. — Меган гладит меня по спине, эти милые медленные движения, которые она делает, чтобы успокоить меня. — Тебе показалось, что он притворяется?

— Нет. Может быть. Не знаю. По-моему, мы просто слишком вжились в роль.

— Боже, я этого не вынесу! — Хэтти ударяет кулаком по столу. — Я знаю, ты в замешательстве, но, пожалуйста, просто расскажи нам, что произошло в постели. Он прислал нам селфи перед тем, как прийти к тебе на встречу, и он выглядел так чертовски сексуально! Ты перепихнулась с ним?

У меня щемит в груди, и мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

— Я не могу говорить об этом. Мне слишком стыдно.

— Хм-м-м, — стонет она. — Хорошо, но ответь мне на одну вещь.

— Какую?

— Секс был сногсшибательный?

— Он оставил мне метку на моем бедре, — говорю я, закрывая лицо руками. Они вдвоем падают на пол, дрыгая ногами и визжа.

— В тихом омуте, — смеется Меган.

— Сколько раз ты кончила? — Хэтти замирает в воздухе и хватает меня за ногу.

— Без комментариев. — Я встаю из-за стола, чтобы скрыть улыбку, и нахожу на кухне свой телефон. От Люка по-прежнему ничего.

Триста шестьдесят пять дней.

Двенадцать месяцев.

Целый год без Адама.

Я знала, что этот день настанет. Я знала, что это будет больно, знала, что должна подготовиться к этому и отвлечься, и вот я все еще чувствую себя вонючим мешком с дерьмом.

Вчера вечером, после ужина, я отправила Хэтти и Меган домой и сказала им, чтобы они ни при каких обстоятельствах не возвращались ко мне сегодня. Я не хочу любви, поддержки или слов ободрения. Не хочу сидеть сложа руки и проклинать его имя и пенис. Я просто хочу побыть одна.

Слезы текут из глаз с того момента, как я просыпаюсь. Я прижимаю подушку с его стороны кровати к своей груди и сворачиваюсь вокруг нее калачиком. Это уже давно не его сторона кровати, и ни одно из этих постельных принадлежностей никогда не касалось его кожи, но сегодня у меня такое чувство, будто он только что вышел из комнаты. Я позволяю слезам течь, а времени проходить, шмыгая носом и всхлипывая, пока облако грусти не рассеивается, и от меня не остается только злая оболочка.

Да как он нахуй посмел?

Какой мужчина бросит свою девушку, с которой прожил двенадцать лет, свой дом, свою жизнь, без объяснений? Не знаю, почему я вообще задаюсь этим вопросом. Никогда не настанет день, когда на эти вопросы будут даны ответы. Какая же я дура.

Я хочу валяться здесь весь день, но чертовски голодна, и мне придется поесть, прежде чем я разозлюсь еще больше.

Спускаясь по лестнице, я преодолеваю половину пути, прежде чем замечаю большую фигуру за матовым стеклом входной двери. Я распахиваю ее и обнаруживаю букет цветов, чашку кофе и бумажный пакет, в котором, как я сразу понимаю, лежат две булочки с корицей. Я смотрю на садовую дорожку и вижу его, он стоит у моей калитки и что-то набирает на телефоне, без сомнения, пишет мне сообщение перед тем, как улизнуть.

— Эй! — Люк чуть не выпрыгивает из своих штанов, когда я кричу на него. — Что ты здесь делаешь?

— Черт, прости, Кара, я, э-э…

— Кто тебя послал? — огрызаюсь я, обшаривая взглядом сад в поисках двух моих лучших подруг, которые совершенно не умеют выполнять приказы.

— Никто. — Он отстраняется, и я понимаю, что, должно быть, выгляжу слетевшей с катушек, стоя на пороге своего дома во фланелевой пижаме, с волосами, собранными в птичье гнездо на макушке.

— Тогда почему ты здесь?

— Я просто… — он засовывает руки поглубже в карманы, его плечи приподнимаются до ушей. — Я знал, что у тебя будет дерьмовый день.

Я стою, уперев руки в бока, мои глаза горят яростью. Как он смеет предполагать, что понимает мои чувства, когда это он не разговаривал со мной всю неделю? Как он смеет быть таким добрым, когда я хочу выбить из него все дерьмо? Как он смеет вообще существовать передо мной прямо сейчас?

— Я ухожу, — говорит он, махая телефоном в мою сторону. — Я как раз писал тебе, чтобы сказать, что у тебя доставка. Просто хотел убедиться, что с тобой все в