Кто такая Даша? - Нина Резун
– Роман Викторович, – не двигаясь с выбранного места, сказала я, – сядьте, пожалуйста, с краю. Так будет удобнее разговаривать.
Он не стал сопротивляться и настаивать на своем и сел, куда я попросила.
От обилия блюд в меню разбежались глаза, и я предпочла положиться на его вкус, позволив ему сделать заказ за меня. Пока мы его ожидали, я не стала терять время и приступила к наболевшей теме.
– Роман Викторович, вы говорили, что не планируете в этом году что-либо менять в доме, изменения коснуться только участка. Но при выборе вашей супругой романтического стиля ландшафтного дизайна, мы упустили одну очень важную деталь. Это моя вина, я зациклилась на территории и не учла в общем плане дом. А это неправильно. Вот посмотрите.
Я вынула из сумки свои эскизы и показала Храмцову.
– Я кое-что набросала из того, что можно сделать после демонтажа ненужных построек, и вот что получается.
Я чуть изогнулась влево, чтобы было удобнее показывать, и ткнула на середину листа.
– Это фонтан. Он будет выполнен в белом цвете. Вокруг него светлая дорожка, достаточной ширины, здесь…
В этот момент Роман Викторович встает и вместе с моим эскизом обходит стол с другой стороны и пробирается ко мне на диван.
– Что бы ты не говорила, так будет удобнее обоим.
Он оказался настолько близко ко мне, что наши ноги и плечи соприкоснулись, и я почувствовала, как застучала кровь в моих висках. И чтобы вернуть себе спокойствие, я глубоко вздохнула и… признала поражение.
– Пусть будет по-вашему. Продолжим. Здесь дорожка, которая ведет в лесную зону. Ее можно украсить подсветкой, небольшими декоративными вазонами белого цвета, в них посадить цветы, может быть поставить какие-то скульптуры, тоже в белом цвете, – я перенесла руку в другой конец листа: – А вот тут дом. Темный бревенчатый и добротный. Вы как строитель должны увидеть несоответствие эти двух зон.
– Да, вижу. Дом большой тяжелый и никак не вписывается в общую концепцию.
– Точно.
– Какие предложения? Перекрасить дом?
– Это было бы самым простым и быстрым вариантом. Как вы на это смотрите?
– Машу на участке в первую очередь привлек именно дом… И лес. И эти две вещи, которые она не хотела менять. Но она имела в виду, что не хотела бы обшивать его. Если форма сохранится, я думаю, она не будет против перемены цвета.
– Вы так думаете? Можно было бы обвить весь дом плющом или девичьим виноградом, не перекрашивая его в белый цвет, но на это потребуется время.
– Давай я возьму этот эскиз и покажу Маше. Я посмотрю, заметит ли она несоответствие.
Я засомневалась в верности такого решения.
– Может быть лучше я приеду сама со всеми эскизами и покажу ей? Будет странно выглядеть, что мы встречались без нее.
– Не вижу в этом ничего странного. Я говорил ей, что возможно буду видеться с тобой в городе по вопросам дизайна нашего участка.
– Хорошо. В таком случае покажите. И еще один момент. Не хотели бы вы сделать террасу к дому? Не в этом году, а вообще. Летом на ней можно было бы пить чай, читать книги. Из ее рассказа я поняла, что она любит читать. И романы на романтической террасе будут восприниматься иначе.
– Я предложу это Маше. Может быть она одобрит.
– Если она согласиться, здесь можно в этом году посадить однолетники, а на следующим год это место занять террасой.
– Да, отличный вариант.
После этого я показала ему остальные эскизы, и он удивился тому, когда я все это успела нарисовать.
– Когда у меня есть вдохновение, я могу работать без передышки.
– И когда ты легла вчера спать?
– Поздно. Но вам ведь важен результат, а не то, на какие жертвы ради этого я иду, правда?
– Ты не права. Лера, ты прости, что я тебя так загрузил, но это ведь ненадолго. Сколько займет времени проект? Дальше ведь будет легче – только следить за работами. Я прав?
– Да, правы. Ничего, я справлюсь. Мне это тоже выгодно.
Я сложила все эскизы в папку и дала Роману Викторовичу. После этого я отсела на его место. Он усмехнулся и сказал:
– Лера, это глупо.
– Что глупо?
– Сопротивляться неизбежному.
– Я не понимаю вас.
А, впрочем, как и всегда.
– Все ты понимаешь.
– Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом. Вы хотели мне рассказать о себе.
– Что ты хочешь знать?
– О вашем детстве.
Его скулы напряглись, из чего я сделала вывод, что это не самый лучший период в его жизни. Но именно там… я была уверена, сформировался его характер. И мне хотелось его понять.
– Ты что-то слышала о нем?
– Мне сказали, вы выросли в детском доме.
– Было дело.
Нам принесли салаты и морс, и за неторопливым поглощением блюда, Храмцов принялся рассказывать о себе.
– Мне едва исполнилось шесть лет, когда умерла моя мама. Она долго болела, я часто жил у своей тети, двоюродной сестры моей мамы, и нередко слышал от нее, что, когда мама умрет, я окажусь в детском доме. Тетя меня не любила. Она называла меня маменькиным сынком, плаксой, слюнтяем, и ставила в пример своего сына. Я не любил те дни, когда оказывался у нее. Но маме становилось все хуже, я все чаще бывал у тети, и однажды мама не вернулась. И тогда за мной приехали какие-то люди и отвезли меня в детский дом. Все это произошло больше тридцати лет назад, но я помню все как вчера.
Храмцов налил себе морс и залпом выпил целый стакан.
– Я много плакал. И за это сильно страдал. Детдомовские мальчишки издевались надо мной, называли меня нытиком и всячески подшучивали. Где-то подставляли, и мне влетало от воспитателей. Я рос никому не нужный и никем не любимый и мечтал умереть. Как мама. Иногда я специально задирался с мальчишками, только бы они отлупили меня до смерти, и я смог встретиться с ней.
Потом началась школа. И как-то так вышло, что я быстро все схватывал и все понимал. И мальчишки стали пользоваться моими знаниями и под угрозой избиения заставляли меня делать им уроки. Мне к тому времени стало все равно, и я жил как робот. Ел, пил, учился, ни с кем особо не дружил, ни к
