Восемь недель - Хулина Фальк
— Аарон… — если он продолжит так меня целовать, всё закончится тем, что мы снова окажемся в моей постели. Насколько я знаю, у нас мало времени.
— Только… — он разворачивает меня к себе, приподнимая моё лицо к своему, — один…
Расстояние между нашими губами, и Аарон прижимается к моим губам своими, прежде чем я успеваю опомниться. Моё сердце начинает биться сильнее, когда Аарон прижимает мои бёдра к своему телу.
Я никогда не думала, что буду целоваться с парнем мечты и у меня будет желание, чтобы он никогда не останавливался. Мне хочется чувствовать его руки на моём теле. И я никогда не соглашусь на то, чтобы Аарон перестал быть частью воздуха, которым я дышу.
Когда мы нехотя разрываем поцелуй, Аарон протягивает мне сложенный листок бумаги. Я ожидала, что бумажка окажется пустой или он прочтёт слова, которые я предпочла бы не читать. Одному бошу известно, что говорят его уста, когда он в определённом настроении.
Прежде чем развернуть бумагу, я задаю вопрос, на который мне нужен ответ.
— Тебе не кажется, что это платье слишком открытое?
Я понятия не имею, что у него запланировано на сегодняшний вечер, но я бы не хотела, чтобы в каком-нибудь шикарном месте на мою грудь или на идущий вверх по моей ноге кокетливый разрез платья пялились старые белые мужчины. Кто вообще знает, что эти люди находят приятным?
— Кого это волнует? — он протягивает руку к моему лицу, заправляя прядь волос мне за ухо. — Я высокий и знаю, как драться. Если кто-то будет смотреть на тебя слишком долго, я его напугаю. Если кто-то дотронется до тебя, я ударю его.
Горячее дыхание Аарона скользит по моей коже, щекоча её.
— Надевай всё, что захочешь, Льдинка. Я буду присматривать за тобой.
Без сомнения, он так и сделает.
Наконец, я опускаю взгляд на бумагу в своих руках, и то, что я читаю вместо предполагаемых гадостей, вызывает у меня только желание плакать от счастья.
«Ты самая красивая, самая невероятная и самая надоедливая девушка во всём мире».
— Самая надоедливая? — я смотрю на него снизу-вверх, приподнимая брови.
Аарон бесстрастно пожимает плечами, хотя и сохраняет улыбку на лице.
— Да. Знаешь, что ты беспокойно спишь и пинаешь меня по ночам?
Теперь он может пострадать от моих слов, после того как я стукаю несколько раз ладошками по груди.
Это длится недолго, потому что Аарон быстро останавливает попытку дать ему пощёчину, прижимая мои руки к своей груди. Мои ладони лежат прямо на его сердце, и я чувствую, как оно бьется быстрее обычного.
Он никуда не бегал, это точно.
— Нервничаешь?
— Нет, но ты смотришь на меня, и этого, кажется, достаточно, чтобы моё сердце захотело выпрыгнуть из груди.
И моё тоже, Аарон. Моё тоже.
— Нам пора. Пойдём, пока они не начали сочинять истории о том, почему мы опоздали. — Он берёт меня за руку и тянет за собой из комнаты. — Может похолодать, пока мы будем.
— Куда?
— В сарай, Льдинка. Сегодня канун Рождества. Ты думаешь, я нашел для нас шикарное место?
— Честно? Да. — По некоторым причинам я решила, что если кто-то и сделает невозможное возможным, то это будет Аарон. — Ты заставил меня переодеться, не так ли?
Аарон хихикает, как будто это означает «да», но качает головой.
— Сегодня твой день рождения, и ты должна выделяться, любимая.
Я ненавижу его. Нет, действительно ненавижу.
По крайней мере, он был достаточно порядочен, чтобы надеть костюм, тоже белый, чтобы не позволить мне страдать в одиночестве.
К тому времени, как мы добираемся до сарая, я в кои-то веки действительно чувствую себя льдинкой. Мои ноги и руки замёрзли, хотя я накинула тонкую куртку. Ходить по метровому снегу на каблуках? Худшее из решений, которые я когда-либо принимала.
К счастью, Аарон взял меня на руки, после того как я сделала два шага. Он боялся, что у меня отвалятся пальцы на ногах, если он позволит мне идти. Я уверена, что так и случилось бы.
Наш сарай находится не на заднем дворе, а в пяти минутах ходьбы от дома. Вероятнее всего, я добралась бы до сарая с синими пальцами на ногах. К счастью, внутри есть отопление.
Опустив меня, Аарон быстро одёргивает моё платье сзади, прикрывая мою задницу, так как платье задралось.
— Боишься, что кто-нибудь может увидеть мою задницу?
Он хлопает меня ладонью, заставляя взвизгнуть.
— Не боюсь, но предпочел бы, чтобы её видел только я. К тому же, там твой бывший парень, и мне придётся сдерживаться, чтобы не врезать ему как следует. Не могу пообещать, что не взбешусь, когда он будет пялиться на твою задницу.
Почему Леон здесь? Ну, я знаю, что он парень Джулии, и он был здесь в прошлом году, но это в любом случае раздражает. Сегодня мой день рождения, и я считаю, что именно я должна решать, хочу ли, чтобы мой бывший был на моей вечеринке.
Мой ответ: я не хочу, чтобы он был здесь. В этом году Аарон со мной, поэтому даже если все забудут, что это мой день рождения, а не день, когда моя сестра получила отличный подарок, найдется по крайней мере один человек, который не забудет обо мне.
Аарон переплетает наши пальцы рук, затем смотрит на меня, прежде чем открыть дверь в сарай и зайти внутрь.
Мои глаза округляются, когда я смотрю на развешанные по всему сараю — особенно над огромным столом в центре — гирлянды. Не просто какие-то гирлянды, а плавающие гирлянды-фонарики.
Следующее, что я замечаю — это цветы. Их так много, что невозможно посчитать. Я уже готова разрыдаться, потому что букеты представляют собой смесь светло-фиолетовой сирени, фиолетовых гортензий и глициний. Некоторые из них выстроены в ряд на полу, образуя похожий на свадебный проход, по которому можно пройти к столу. Он сделан не очень профессионально, но я всё равно влюблена в то, как это выглядит.
А потом я замечаю праздничный торт в середине стола и ахаю, когда вижу белый двухъярусный торт с фиолетовыми цветами по всему торту.
— Аарон, — удается выдавить мне, мой голос напряжен из-за слёз, которые я пытаюсь подавить.
— Я пока не могу устроить тебе свадьбу, но я мог бы сделать твой день рождения почти таким же волшебным.
