Екатерина Зиновьева - Любить - это больно
Больше всего Казакова переживала именно за этот предмет. Ведь прекрасно зная, насколько принципиален Семен Александрович, ничего хорошего от него ждать не приходилось.
— Нет. Заглянул в какие-то свои записи в блокноте и поставил "автограф" в зачетке.
— Странно.
— Иди домой, мы скоро придем.
Дима пошел к лифту.
— Вдвоем? — шепотом уточнила Лера у Олега.
— Да, — он подтолкнул ее в сторону двери. — Мы просто побеседуем.
Валерия зашла в квартиру, а ребята, выйдя на улицу, устроились на скамейке во дворе.
— Ты любишь ее? — спросил Егоров, опершись локтями на колени.
— Люблю, — не стал скрывать Вадер.
— Ты с самого первого своего появления, относился к ней не так, как ко всем остальным. Почему?
— Она похожа на ту, которую я любил всем сердцем.
— Вы с той девушкой расстались?
— Можно сказать и так, — горько усмехнулся Олег и засунул руки в карманы куртки. — Я ошибся, вследствие чего, потерял ее.
— И теперь ты эту любовь переносишь на Леру? — рыкнул Егоров.
Складывалось ощущение, что Вадер чего-то недоговаривает.
— Да.
— А не легче ли снова попытаться добиться расположения ТОЙ девушки?
Олег рассмеялся.
— Это невозможно, она погибла два года назад, по моей вине.
— Прости, — резко стушевался Дима. — Я не думал…
— Она была моей сестрой, — "убил" словами Вадер.
Егоров во все глаза смотрел на Олега, он не знал, что обычно говорят в таких случаях. Сочувствую? Это лицемерие. Дима не знал ту девушку, да и Олег особой симпатии у него не вызывал. Ты не в чем, не виноват? Так он и не знает, как погибла девушка. Время лечит? Фигня все это, становиться чуть легче, но ничего более.
— Давай я расскажу тебе про Веронику — это ее имя, — уточнил молодой человек. — А то мне кажется, что ты ничего не понимаешь.
Егоров согласно кивнул и был шокирован тем, как резко преобразилось лицо Олега. Жесткие черты лица смягчились, взгляд, устремленный вдаль, выражал тоску, боль, нежность и безграничную любовь.
Митя даже потер глаза, думая, что ему это только кажется.
— Мы были двойняшки, я старше на несколько минут. Ника вообще не должна была появиться на свет. Я не силен в медицинских терминах, попробую объяснить своими словами, — Олег почесал лоб. — Все врачи в один голос утверждали, что один плод развивается намного быстрее и лучше — это был я, а Ника наоборот "тормозила". Матери предлагали избавиться от "брака", но она наотрез отказалась. Тогда ее начали запугивать тем, что девочка родится дауном, или же слишком слабенькой и не проживет больше суток. Они ошиблись, когда мы появились на свет, мать положила нас рядом и ревела целую ночь, молясь о том, чтобы оба ее ребенка остались живы и здоровы. ОН, — Олег ткнул пальцем в небо, — ее услышал и выполнил просьбу. С самого раннего детства я опекал и оберегал сестру, мы не расставались больше чем на сутки. Я чувствовал себя обязанным сестре, вбил себе в голову, что при беременности мамы "все лучшее впитал", а сестре ничего не оставил. У нее оказалось слабое здоровье, Ника часто болела, мучили приступы астмы, в двух словах — ничего хорошего. В семь лет я пообещал, что никогда не оставлю ее одну. Вместе в школе, а потом и в институте. Все было хорошо до тех пор, пока я не решили съездить на День рождение к общему знакомому. У вероники голова болела, и она просила меня остаться с ней дома, но я смог уговорить ее и мы поехали вместе. Уже на обратном пути, машину занесло, и мы на скорости въехали в дерево. Я отделался шишкой на лбу, а Вероника, оказалась вся "переломана". Она скончалась сразу, так сказали родителям врачи в больнице, куда меня положили для полного и детально обследования. Вот именно тогда я понял, что не смог сдержать своего обещания данного сестре — я оставил ее одну. После, родители увезли меня в Германию, наивно полагая, что смена обстановки, позволит мне начать жить как раньше. Но это было уже не то, моей сестры со мной не было. Потом, я все же вернулся в Москву и встретил Леру. Она точная копия Вероники. Они похожи не только внешне, но и внутренне. В первый раз я ее отпустил, потому что понимал, что это не ОНА, не моя сестра. Но увидев Лерку снова, в коридоре универа, уже знал, что постараюсь всегда быть рядом.
Олег закончил свой рассказ и посмотрел на Диму.
— Ты сейчас можешь подумать, что это ненормальные отношения между братом и сестрой, но я хочу тебя заверить, никакой иной, кроме как братской, любви я к ней не испытывал.
— Это… не нормаль, — запинаясь, проговорил Егоров.
— Я понимаю головой, что Лера это не Вероника, но и заставить себя отказаться от нее не могу. Думай, что хочешь, делай, что хочешь, но я не отступлю.
— Ты нарывался со мной на конфликт, потому что хотел, чтобы все ее внимание принадлежало только тебе? — вынес предположение Дима.
— В большинстве своем, нет, — рассмеялся Олег. — Это я делал, потому что мне просто скучно.
— Не понял, — набычился Дима. — Что значит скучно?
— Егоров, да вы же все до безобразия правильные, совестливые, одним словом — пресные. Мне захотелось "движения", жизни, короче как-то так.
— Ты совсем больной?
— Нет, надо же мне как-то развлекаться. Я не Святой, как ты и твои друзья.
Дима укоризненно покачал головой.
— Вадер ты дебил.
— Возможно.
— Почему ты мне все рассказал?
— Потому что ты приехал, значит, разобрался в своих чувствах, — Олег поднялся с лавочки и попрыгал на месте, разгоняя кровь по венам.
— И что из этого? — не понимал Дима.
— То что Лера уедет с тобой, чтобы я не сказал, она все равно выберет тебя.
— С чего такая уверенность?
Олег цокнул языком.
— Да-а-а, а ты думал она с тобой в кровать легла, мечтая побыстрее с девственностью расстаться? Дима, она тебя любит уже черте сколько, вот только ты этого не замечал, да и сейчас не видишь.
Волна радости прокатилась по всему телу. Желание сорваться с места, и побежать к Лере было невыносимым, но Митя еще не все выяснил с Олегом, поэтому остался сидеть на скамейке, нервно сжимая и разжимая кулаки.
Вадер громко рассмеялся.
— Ладно, Егоров, с тобой мы можем и потом поговорить, но помни о том, что я сказал: — От Леры я не отстану.
— Ты расскажешь ей правду, — вскакивая на ноги, задал последний вопрос Митя.
— Когда-нибудь, но не сейчас и тебя попрошу, ничего пока ей не говорить. Я сейчас в Москву, передай Лерке, позже позвоню.
Кивнув уже на ходу, Егоров помчался к подъезду.
Странные чувства остались после разговора. С одной стороны — Митя понимал Олега, с другой — совершенно не принимал того, какими путями он добивается желаемого. Переступая через всех, идя напролом, только бы достичь желаемого.
