Мышка для серцееда - Ксения Богда
— Да не, поеду. Заехал узнать, как тут он. Огреб по полной, словно я виноват в чем-то. Мажористый эгоист.
О дверь что-то ударяется, и мы с Виталиком синхронно вздрагиваем.
— Я все слышу, придурок!
Виталик закатывает глаза к потолку.
— Пошел я. Терпения вам. Для него такая серьезная травма впервые.
В ответ только киваю, наблюдаю, как парень сбегает по лестнице и скрывается за дверью.
Вздыхаю. Такими темпами Руслан со всеми испортит отношения.
Завтра он уже узнает, что делать дальше, а пока нужно немного потерпеть.
Стучусь в его комнату.
— Ну что еще? — недовольный рык.
Без предупреждения захожу в комнату и с трудом сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться.
Рус лежит на кровати с обнаженной грудью. В руках джойстик, и он сосредоточенно смотрит на экран.
— Не обязательно быть таким засранцем, — выдаю на одном дыхании.
Брови Руслана удивленно взлетают, и он переводит на меня взгляд.
Откладывает джойстик.
— Пришла меня пожалеть? — соблазнительная улыбка преображает лицо.
— Пришла сказать, чтобы ты заканчивал вести себя как индюк.
— Я больной. Могла бы быть понежнее, — надувает губы, а я закатываю глаза.
— Ты же орешь каждому, что ты не инвалид. А тут прям стал больным.
— Ну, если меня будешь лечить ты, то, так уж и быть, я позволю тебе меня жалеть.
— Если ты и болен сейчас, то только на голову, — складываю руки на груди и прищуриваюсь.
Руслан опускает глаза вниз, а меня ненадолго пронзает укол вины.
— А вот это было обидно.
Подхожу вплотную к нему и тыкаю в гладкую грудь.
— Просто. Прекрати. Вести. Себя. Как. Говнюк, — тычок после каждого слова.
Глаза Руслана темнеют.
— Дома кто?
Непонимающе хмурюсь.
— Никого.
Меня дергают, и я падаю сверху на Руслана.
— Дома кто?
Непонимающе хмурюсь.
— Никого.
Меня дергают, и я падаю сверху на Руслана.
— Ты что творишь? — горло перехватывает от его близости.
— Отвлекаюсь от травмы.
— Прекрати, Руслан.
— Мы можем уже наконец поговорить про Лилю?
Подавляю вздох. Отталкиваюсь от его груди и с сожалением отрываюсь от него.
— Мы можем уже наконец поговорить про Лилю?
Подавляю вздох. И в воцарившейся тишине раздается звонок его телефона.
— Да это че, заговор против меня? — рычит он.
Я соскакиваю с него, пока он отвлекается на то, чтобы ответить.
— Это знак, что ни тебе, ни мне не нужен этот разговор, — замечаю я и уже собираюсь выйти.
Меня перехватывают за руку. Приходится остановиться.
— Да, пап, — Руслан начинает непроизвольно выводить на моем запястье круги. — Что делаю? Да вот по крышам бегаю, что мне еще делать?
Ударяю его ладонью по лбу и получаю возмущенный взгляд. Одними губами произношу: "Прекрати!"
Руслан кивает на монитор. Поворачиваюсь и прыскаю от смеха. Потому что герой какой-то игры действительно бегает по крышам.
— Прием через полтора часа. Да на такси скатаюсь, — молчание. — А, ну ладно, когда я отказывался. Я не гордый, могу и на твоей машине с водителем покататься.
Он продолжает ласкать мою руку, и внутри зарождается дрожь. Его пальцы слишком нежные, чтобы просто стоять и спокойно терпеть эту пытку.
— Сейчас соберусь. Давай. Да, я понял.
— Я с тобой, — вырывается из меня, прежде чем успеваю сообразить, что это неуместно.
Руслан замирает на середине пути, пока тянется к костылям. На лице удивление, в глазах незнакомые огоньки.
— Зачем?
— В каком смысле зачем?
Теряюсь от этого вопроса и таращу глаза на него.
— Ну ты же пытаешься тут сыграть из себя безразличие.
— А, — подаю костыли, пока его глаза прожигают в моем затылке дыру, — потому что мы семья.
Самая последняя причина, по которой я хочу быть в этот момент рядом с ним.
Руслан, видимо, понимает, что я пытаюсь его обмануть. Хмыкает и окидывает меня скептичным взглядом.
— Поэтому ли? И мы не семья, — он приближается вплотную и вдавливает палец в мою грудную клетку. — Мы с тобой точно не семья. Пока.
Молча открываю рот.
— Пойдем уже. Если еще не передумала.
— Что значит твое пока?
Руслан
Пытаюсь показать мышке, что меня совсем не волнует травма, хотя каждое движение доставляет жесткое неудобство.
Еще и костыли. Вообще бесит передвигаться с их помощью. Взгляды эти жалостливые в мою сторону. Хочется встряхнуть всех и заорать во всю глотку, чтобы просто отвалили от меня.
Если сейчас доктор скажет, что операция не нужна, то сделаю все, чтобы отец с Настей свалили, и тогда мышка останется в полной моей власти.
Подавляю желание хищно улыбнуться. Это отличная возможность вернуть себе свое!
Крышу рвет от одной мысли, что никто нам не будет мешать, и я наконец смогу убедить девчонку, что мне никто не нужен. Только она.
Вытягиваю ногу на переднем сиденье. Больно, зараза, но терпимо.
Я, вообще, удивлен, как я избегал все это время серьезных повреждений. Но вот злит жутко, что пришлось сойти с дистанции.
Сжимаю кулаки. Главное, чтобы не насовсем. Это будет сильнее меня.
— Коль, тебе отец сказал, куда ехать?
Водитель кивает, и мы выдвигаемся. Жалею, что не сажусь рядом с Кариной, но сзади слишком мало места для травмированной ноги, а согнуть я ее чисто физически не в состоянии. Поэтому приходится крепко стиснуть зубы и терпеть временную слабость.
Мышка молчит, а я несколько раз бросаю взгляд в ее сторону. Сидит, голова опущена, изучает сцепленные пальчики.
Давлю в себе желание взять ее за руку. Знаю, что такой жест еевыбесит. Мне-то пофиг, что водитель может рассказать отцу, я отстою нас. Но вот мышка пока не созрела наплевать на все и быть со мной.
Но это поправимо,
