Рай в объятиях Беса - Яна Войнова
Водить она уже не могла, а ходить стало тяжело. Девятый месяц, как-никак! Михеева не знала, все ли женщины так остро реагируют на свое изменившееся состояние. Но вот по ее самооценке округлившееся формы ударили очень больно. Ощущала себя необъятным бегемотом, который не ходит, а переваливается с ноги на ногу. Отеки ног совсем уж замучили. Она даже не могла самостоятельно застегнуть себе сапоги. Это жутко раздражало. А еще Свете многое мерещилось. Уже извела необоснованной ревностью Панкрата. Все ей казалось, что не может здоровый полноценный мужчина столько времени обходиться без секса. И ведь понимала, что нет поводов. Панкрат вообще вел себя как душка! Каждое утро перед тем, как она уезжала на работу, опускался перед ней на колени и помогал застегивать сапоги. Криминальный авторитет, блин! Если бы кто-нибудь его в таком виде заметил, точно бы расстрелял за то, что под бабу прогнулся!
А Света все равно мучилась. Сама себя накручивала попусту. И ничего не могла с собой поделать. Гормоны шалили на полную катушку. Сколько уже скандалов они с Панкратом пережили, потому что у Светы во время беременности мозги улетели в неведомые дали. Они словно местами поменялись. Изначально Панкрата клинило на тему других мужчин в ее жизни, а теперь настал ее черед ревновать с бешеной силой. Ваню это забавляло, а Света каждый день бесилась и задавалась вопросом, с какими женщинами он проводит время, пока она на работе.
Когда ее эскорт въехал во двор огромного особняка Панкрата, везде звучала громкая музыка, а в самом доме развлекалась огромная толпа народа. Какие-то пьяные мужчины вольготно расположились в гостиной. На их коленях сидели молодые девочки в слишком коротких вызывающих платьях. Панкрат, видимо, организовал тусовку по случаю победы Акулова в суде. Она оглядела помещение. Незнакомые ей люди слонялись из комнаты в комнату, прижимали девах по углам и вели себя чересчур развязно.
Ей надо было просто уйти. Развернуться, послать все к чертовой матери, и немедленно покинуть его дом. Все ж и так понятно! Сорокалетний нормальный мужик со здоровой потенцией столько времени на сухом пайке из-за ее беременности. Естественно, не выдержал. Тем более, Света сама ему сообщила, что вероятнее всего останется ночевать у отца. Чего она ожидала? Давно уже не девочка, да и лично приложила к этому руку, когда каждый раз во время их очередной ссоры, посылала Панкрата найти себе бабу помоложе. Вот он психанул и в кои веки послушался.
Девочки бросали на растолстевшую Свету насмешливые взгляды, а она неприкаянно побрела по дому. Хотела уйти, но не смогла. Должна была убедиться, своими глазами увидеть, на кого ее променял Панкрат. Сразу прошла в их спальню, в которой почему-то никого не оказалось. А затем решительно проверила другие комнаты.
Такого стыда, Светлана Михеева никогда не испытывала за всю свою жизнь! Каждый раз, входя в комнату, прерывала пошлую случку между незнакомым мужиком со спущенными штанами и какой-то голой телкой. Краснела, извинялась и выходила. Её выдержка разлеталась на осколки. Убить Ваню хотелось все сильнее. Даже не знала, за что больше. За то, что изменяет прямо в доме, где Света живет, или за то, что ей приходится краснеть перед всеми этими людьми. Она зашла в каждое помещение. Обшарила каждый угол. Только вот Панкрата нигде не было. В гостевом домике его также не оказалось.
Михеева направилась искать домработницу, вдруг она осведомлена, где ее босс отдыхает. Зайдя в огромную кухню, увидела феерическую картину. Пьяный в умат Панкрат, надо отдать ему должное, полностью одетый, еле стоял на ногах и опирался о длинный широкий стол. Рядом с ним, также покачиваясь, находился Витька Глухой и держал в руках кондитерский шприц. Оба они склонились над огромным трех ярусным тортом.
— Ты идиот? – заплетающимся языком отчитывал его Панкрат. – Ты в школе хоть три класса закончил? Ты вообще там учился?
— Батя, – возмутился пьяный Витька. – Я старался! Мне обидно!
— «Лблю»? Ты букву «ю» пропустил, писатель херов! Я тебя выгоню! – огрызался Панкрат.
— Ща добавлю, – Витька Глухой насупился, изо-всех сил стараясь сосредоточиться, стал что-то выводить кремом на торте. – Готово!
— Фиговый у тебя почерк, Витя! – скривился Панкрат, пьяно оглядывая надпись. – Че такие буквы кривые?!
— Батя, ты достал! Сам пиши, если не нравится.
— Точно выгоню когда-нибудь… ну, криво, Витя!
Света пригляделась. На огромном торте было написано: «Света, я тебя люблю». Обозвав себя больной на всю голову, истеричной беременной ревнивой идиоткой, она закрыла рот ладонью, чтобы не захохотать, и присела на ближайший стул.
— О, мадам прокурор! – заметил ее пьяный Витька и начал жаловаться ей на своего босса. – Ну, скажите ему, а то сил моих больше нет! Меня телка голая ждет, а он писать заставляет! Я ж не летописец! Мне обидно. Между прочим, я ж старался!
Хихикая, Света кивнула головой, а Витя, чертыхаясь под нос, вышел, оставив их наедине.
— Боюсь спросить, а что здесь происходит?
Панкрат на шатающихся ногах подошел к ней, по дороге споткнулся и практически рухнул перед ней на колени.
— Ой, пьянь, – засмеялась Света. – Осторожно!
— Имею право! – огрызнулся в шутку Панкрат. – У меня сегодня день хороший.
— А что произошло?
— Сегодня родилась моя любимая женщина.
Она просунула пальцы в его короткие волосы и погладила. Панкрат, чуть ли не мурлыча от удовольствия, улыбался как счастливый огромный котяра.
— Ваня, а ты в курсе, что из твоего дома бордель сделали? В каждой комнате как кролики сношаются!
— Че, правда?! Вот суки, некультурные! – возмутился захмелевший Панкрат. – Ща всех разгоню. Светик, а это тебе, – он протянул ей черную небольшую коробку. Открыла ее и увидела красивое украшение, состоящие из золотой цепочки и кулона, размером с крупную монету. Он имел форму цветка с семью лепестками, каждый из которого был
