Зависимость цвета вишни - Ася Сергеева
Кое-как похватала вещи и бегу, бегу, бегу. Какие там белки в сквере, когда мой сосед один, болеет бедненький, врачей прогоняет.
Смахиваю слезы и бегу. Не пустит — дверь выбью. Вылечу, во что бы то ни стало. А то кому мне тогда давать ответ, когда я решусь на наши серьезные отношения?...
***Глеб
Голова раскалывается и еще этот жар невыносимый. С трудом приходится вставать, иначе мне выбьют дверь, и скажут, что так и было. Чувствую себя отвратительно, но мне хватит сил послать незваных гостей, покушающихся на мою дверь и больную голову.
Открываю. На меня налетает ураган с испуганными зелеными глазами.
— Полина?
Соседка подпрыгивает и лепит ладошку мне на лоб.
— Как ты? Сильно плохо? Ой-ой, ты весь горишь! Почему не позвонил? Вдруг бы я не успела?
И вталкивает меня в квартиру, продолжая причитать и охать.
— Полина, ну я еще жив. До двери ведь добрался.
— Больше вставать не разрешу! А ну бегом в постель. Тебя лечить же надо.
О Господи.
Я приболел, но умирать не собирался.
— Долго не буду лежать, скоро станет полегче.
— Ага-ага, поговори еще, — Полина толкает меня ближе к кровати. Выглядит это… заманчиво. — Знаешь, какие бывают осложнения? У нас одного соседа в горах прихватило, так он потом квакал весь год. Даже на своей свадьбе вместо «Да», давал согласие на брак протяжным «Ква-а-а».
Ничего подобного не слышал, но напрягся все-таки.
— Сейчас прошло?
— То прошло, давно не квакает. Теперь он гавкает после последней болезни и пугает овец. Лучше бы жабой остался.
— Так, но я не…
— Тише, температуру нужно проверять в спокойствии.
Полина залезла на мою кровать и всунула мне градусник. Сидит и ждет, не уходит. Спокойствия не чувствую, когда она так близко. Впрочем, забота девушки мне даже нравится. Примчалась, волнуется, собирается лечить, значит, я не ошибся. Я нужен Полине.
— Ох, беда, беда. Температура огромная! — Полина завопила, глядя на мой градусник.
— Сейчас приму лекарство, купил в аптеке возле дома.
Сажусь на кровати. Полина прыгает сверху.
— Не вставай. Лежи. Сейчас я найду и принесу.
Поправила подо мной заботливо подушку, прикрыла одеялом. Потом схватила на комоде пакет из аптеки и заглянула туда.
— Здесь ничего нет для лечения! Тебя обманули, Глеб. Химию подсунули. Ладно, пока прими аспирин. Мне придется сбегать за настоящими лекарствами. Только без меня не вставай. Ключ я возьму.
— Может, этого хватит? — как-то я опасаюсь лекарств от Полины, они же, поди, по «проверенным» горным рецептам.
— Нет, точно не хватит. А ты лучше спи.
Так у меня появилась личная сверхзаботливая сиделка. Перед уходом еще мне полотенце, смоченное разведённым уксусом, на лоб прилепила. Опять поправила подушку, проверила пульс и унеслась. Лежу охреневший.
Может, прикинуться здоровым, пока не поздно?
Я бы и рад, но все симптомы лихорадки на лицо и клонит в сон, голова ватная.
Нащупываю рукой телефон, звонит Свят. Уже в третий раз, я же сегодня не появился на работе в офисе.
— Ну что там? — голос у друга беспокойный. — Легче стало? Лекарства привезти?
— Лекарствами меня и так собираются добить. Свят, лучше спаси меня от Полины. Вдруг она мне зелье для лечения будет варить?
— А, так ты уже с заботливой сиделкой?
— С ней, да. Говорить могу, пока вышла. Скоро вернется по мою душу.
— Вот и отлично! Теперь я спокоен, а вам с Полиной будет весело. Только попроси ее рецепты Ане не рассказывать, — и ржет, друг безжалостный.
Да, конечно!
Сам передам в трех экземплярах. Еще и от себя добавлю, чтобы не только мне «веселиться» во время болезни.
Все-таки я отключился, казалось, ненадолго. Не знаю, сколько так проспал. Открыл глаза, и ко мне пришло видение. Прямо на кровать залезло, милое такое, прекрасное, с собранными в хвост волосами и большой чашкой в руках.
— Наконец-то ты проснулся, — виденье в образе Полины радуется мне.
— Иди ко мне, моя девочка, — тянусь поцеловаться, очень захотелось.
— Глеб! Ты не о том сейчас думаешь! Пора лечение принимать.
Облом.
Всё. Пришел в себя окончательно. Думать о поцелуе не перестал, ну как тут не думать, когда вишневые, самые желанные губы так близко. На чашку смотрю. Она мне не нравится. В ней объема пол литра, не меньше.
— Что это?
— Чай с малиной и травками.
Этого я и боялся! Зелье существует!
— Глеб, ну что ты дергаешься? Я же сказала — спокойно лежать. Травки все лечебные, там и мята, и душица, и ромашка. Скоро бульоном накормлю. Потом начнешь принимать каждый час по ложке меда. Буду обтирать тебе грудь настоем имбиря. Жаль, не найти здесь в продаже бараньих лепешек. Ну да ладно, справимся и так. Через недельку поправишься.
— За что мне это все? — вырвалось от ужаса.
— Все больные капризные, — хихикает Полина и лезет с чашкой ближе к моему рту. — Возмущайся, сколько хочешь. Чаек только пей. Давай, давай, по глоточку. Нам же график лечения нельзя нарушать.
Нам? Раньше бы испугала такая формулировка…
Сейчас «нам» звучит от Полины приятно, тепло, по-домашнему. Еще бы и не лечиться, чай с травками скоро польется у меня из ушей.
Фух. Еле осилил.
— Скоро новый заварю, — с обещанием забирает чашку. — А чтобы тебе не было скучно, мы сможем болтать между приемом лечения.
Полина подскочила и сбегала за медом, поменяла мне полотенце на голове. Она вообще на одном месте долго не сидит, суетится, бегает туда-сюда перед глазами.
— Разве домой к себе
