Дарья Волкова - Игра стоит свеч
— Да? — у нее невозможно, до смешного самодовольный вид. — Значит, лучше не трогать?
— Лучше — трогать! Еще как трогать!
— У тебя водолазка есть?
Вопрос Кайла выдернул Ники из мечтательной полудремы, в которую она погрузилась на обратной дороге.
— Что?
— Водолазка есть?
— Не понимаю…
— Черт, Ник! Среди вещей, которые ты взяла с собой, есть водолазка?
— Нет, — растерянно.
— А шарф? Какой-нибудь маленький шелковый шарфик или шейный платок?
— Нету… А с чего такой интерес к моему гардеробу?
— С того! — машина резко принимает влево, с визгом шин разворачивается.
— Куда мы?!
— В магазин, — лаконично.
— Так срочно?
— На шею свою посмотри! — и уже себе, под нос: — Ты идиот и самоубийца, Падрон!
Ник отгибает солнцезащитный козырек, в обратной стороне — зеркало. И в нем отражается эффектный багрово-фиолетовый синяк на нежной светлой коже.
— Ты животное, — вздыхает Ник.
— А я предупреждал — я ужасно коварный тип.
Рука ужасно коварного соскальзывает с рычага коробки передач аккурат на колено пассажирки. Пассажирка, что характерно, не возражает, лишь довольно вздыхает.
— Что я вижу…
— А что ты видишь? — Кайл разогнулся, стукнулся затылком о поднятый капот. — Вот черт! Все из-за тебя, Тома! Чего явился?
— Я не верю своим глазам, — Тома проигнорировал недовольство брата. — Великий чемпион Падрон сам, собственными руками ковыряется в моторе!
— Я это, в отличие от некоторых, умею делать! — парировал Кайл, вытирая руки промасленной тряпкой. — Зажигание подрегулировал.
— Тебе совсем нечем заняться?!
— Да меня в команде все равно к машинам механики не подпускают. Гонят чуть ли не пинками. В отличие от Николь — ей в боксах все можно!
Тома расхохотался обиженным интонациям в голосе брата. Придирчиво осмотрел верстак, смахнул с него мусор. Неудовлетворенный результатом, решил сесть в машину, на заднее сиденье.
— А где Ники, кстати?
— Это две козы… — прошипел Кайл, — устроили форменную диверсию!
Тома на секунду нахмурился, потом понимающе кивнул. Две козы — это, конечно, Симона с Лучианой.
— Что, показывают Ник твои детские фотографии и юношеские трофеи?
— Угу, — уныло согласился Кайл. Захлопнул капот, подошел к открытой задней двери, облокотился. — Как ты сам понимаешь, принимать в этом участие у меня нет ни малейшего желания.
Тома согласно кивнул. Уж тут-то он понимал брата, как никто. Какое-то время братья молчали, а затем младший выдал совсем неожиданное:
— Кайл, покажи кольцо.
— Чего?!
— Кольцо, говорю, покажи. Ты же купил уже?
— Какое еще кольцо? — Кайл изо всех сил пытается замаскировать смущение.
— Хорош прикидываться, — усмехается Тома. — Я уверен, что ты в шаге от самого опрометчивого поступка в своей жизни.
— Ты фантазируешь!
— Я не фантазирую. Я просто-таки уверен, что ты и Ники…
— Ник — мой штурман. Только штурман! — обороняется Кайл. Но врет, каждым словом врет.
— Да ну? Учитывая, что последним до тебя на этой машине ездил отец…
— К чему эти сложные логические выкладки?
— К тому, что использованный кондом, который валяется тут на полу, принадлежит, соответственно, ему, — невозмутимо отвечает Тома. — Что же это получается, братец? Папа изменяет маме?!
— Черт!!! Вылезай оттуда быстро!
— Что, я могу обнаружить здесь еще что-то интересное? Кружевные трусики, например? — забавляется Тома.
— ВЫЛЕЗАЙ, КОМУ Я СКАЗАЛ!!!
— Да все, все… — младший самостоятельно покидает машину, уверенный, что промедли он еще чуть-чуть — и его оттуда извлекут не без применения грубой силы.
Кайл запирает машину, засовывает ключи в карман. Впрочем, руки остаются там же, плечи понурены. Вздыхает.
— Заметно, да?
— Заметно, — отвечает Тома. Улыбаться перестал. — По крайней мере, мне. И, возможно, не только мне. Знаешь, когда ты смотришь на нее…
— Смотрю и что?
— Помнишь, в девять лет ты влюбился в Джулию? Они жили на нашей улице, наискосок. Ей было лет семнадцать, кажется…
— Помню, — усмехается Кайл.
— Ты еще тогда пришел к отцу и сказал, что собираешься на ней жениться. Так вот, тогда у тебя было точно такое же выражение лица, когда ты смотрел на Джулию. Дурак дураком.
— Очень смешно, — огрызнулся Кайл.
Стоит все так же, отвернувшись от брата, засунув руки в карманы. Тома подходит к старшему брату, кладет руку на плечо.
— Боишься?
— Боюсь, — понуро соглашается Кайл.
— Ладно, — вздыхает Тома, — я тебе кое в чем признаюсь. Я тоже собираюсь свалять дурака.
Кайл резко поворачивается, смотрит изумленно на младшего.
— Ты? Что это значит? — и, секундой спустя, понимающе: — А, та самая Габриэлла?
— Она самая, — Тома зеркальным жестом засовывает руки в карманы брюк. — Она мне знаешь, что недавно заявила? Что у нас, дескать, свободные отношения и все такое! И что мы должны спокойно относиться к другим симпатиям друг друга!
— Как это нагло с ее стороны, — пытается скрыть улыбку Кайл, наблюдая негодование младшего.
— Я ей покажу «свободные отношения»! Мы, видишь ли, — тут Тома снова вздыхает, — в Палермо вместе живем. Уже полгода. В грехе, как ты понимаешь.
— О, ужас! — Кайл уже не пытается маскировать смех.
— Отцу только не говори! — в отличие от брата Тома совершенно серьезен.
— Не буду! — соглашается Кайл. — Но и ты про это… — кивок в сторону заднего сиденья красного универсала, — молчи.
— Договорились! — и, после паузы: — Ну, так что, покажешь кольцо?
— В комнате оно. Знаешь, я чуть с ума не сошел, когда его покупал!
Он сам себя не узнавал, когда пошел на поводу этой идиотской, невесть откуда взявшейся идеи — купить Ник кольцо. Как будто он собирался делать ей предложение! Но ведь собирался… или нет — не собирался, но выхода другого не было! И все-таки — он сам этого хотел! Только боялся смертельно. Он, который никогда и ничего не боялся!
В общем, как бы то ни было, а он свел с ума не одну продавщицу в самых престижных ювелирных салонах Монако. Своими прекрасными глазами, обаятельной улыбкой и нескончаемыми сомнениями в том, что ему предлагают именно то, что нужно ему и подойдет его девушке. Продавщицы вздыхали, что такой экземпляр достался не им, но делать нечего, работа есть работа. И идеальное кольцо все же было подобрано и приобретено. Белое золото, платина, сапфир в семь карат и бриллианты числом четырнадцать. Это кольцо, тихо покоящееся в синей бархатной коробочке, безмерно пугало его самим фактом своего существования и принадлежности ему, Кайлу. И он основную часть времени предпочитал считать, что попросту выкинул деньги на ветер. А в иные моменты он страстно мечтал увидеть это кольцо на безымянном пальчике Ник. При этом было бы желательно, чтобы оно там как-то само собой очутилось. А еще — чтобы он не прогадал с размером.
