Разоблачение (ЛП) - Ромиг Алеата
Он попытался выразить, как сильно хочет получить ее, как сильно старается. Он также хотел, чтобы она знала, что он взял на себя ответственность за то, что сделал. Он сознался и принял свою судьбу. Тони никогда не станет обременять ее рассказами о том, как трудно приходится в Янктоне. В конце концов, она никогда не рассказывала ему о своем пребывании в тюрьме. Они оба страдали. Разница заключалась в том, что виноват был только Тони. Он больше не будет причинять ей боль. Он не мог.
Клэр покачала головой и стала оправдываться. Она не сказала ничего такого, о чем бы он уже не подумал. Слушая, он понял, что она делает то, чему он ее учил, то, что когда-то требовал от нее. Она отталкивала свои воспоминания и страхи, чтобы позаботиться о нем. Он больше не мог этого допустить. Клэр нужно было взглянуть в лицо их прошлому и признать, что у них не может быть будущего - только не вместе. Это никогда не будет здоровым. Он причинил слишком много вреда.
- Я все помню, - возразила она. - Это ты всегда говорил, что прошлое - это прошлое, а думать надо о настоящем или будущем.
- Я ошибся. Ты должна смотреть правде в глаза, и я тоже. Во всех этих дискуссиях на острове мы никогда не говорили о вещах, описанных в книге Мередит...
Слезы покрыли ее щеки, когда Клэр перебила, - Потому что мы оба были там. Во время наших бесед в раю ты рассказал мне то, чего я никак не могла знать. Я знаю, что произошло между нами. Я также знаю, что это было очень давно, и все кончено. Я не хочу пересказывать все заново. Я хочу будущего.
Он изобразил улыбку. Он тоже хотел иметь будущее - для нее.
- Я тоже этого хочу для тебя. Я хочу, чтобы у тебя было будущее, свободное от всего нашего прошлого. Вот почему я построил тебе новый дом без воспоминаний, и Клэр, вот почему Брент готов подать на развод.
Она не ответила, так как выражение ее лица потеряло всякое понимание. Он ждал, гадая, о чем она думает. Ее глаза не говорили ему того, что он должен был знать. Он тосковал по огню за зеленью. Наконец Тони спросил: - Ты меня слышишь? Я больше не буду причинять тебе боль, и Эмили тоже. Ты заслуживаешь свежего воздуха и свободы. Никто никогда не сможет контролировать тебя. Помимо денег, которые ты все еще вложила за границей, я даю поместье, приличное содержание и алименты на ребенка. С богатством ты можешь делать все, о чем только мечтала. Ты будешь контролировать свое будущее и будущее Николь. Я ни за что не буду с тобой бороться.
Он застенчиво добавил.
- Я очень надеюсь, что ты позволишь мне видеть нашу дочь, но я пойму, если ты этого не сделаешь.
Судья сказал, что он представляет опасность для Николь. Чувствовала ли Клэр то же самое?
- Я думаю, мы уже все продумали относительно этого дома, но если есть что-то еще, что ты хочешь или нуждаешься, это твое. Ты можешь получить все, что захочешь.
Ее голос дрогнул.
- Ты не хочешь м-меня?
Ничто не может быть дальше от истины. Он хотел ее. Когда он вернулся в Янктон, в кабинет Джима, все это приобрело гораздо больший смысл. Тони нужно было, чтобы Клэр поняла, что это не она, а он. Он поднял ее руку и поцеловал в макушку.
- Никогда так не думай. Никого и никогда я не хотел так, как тебя.- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Причина, по которой судья не отменил запретительный ордер и не позволил мне встретиться с тобой, заключалась в том, что, когда судья спросил меня, были ли заявления в книге Мередит правильными, я сказал ему "да". Я во всем признался. Он решил, что я представляю опасность для тебя и Николь.
- Это просто смешно. Ты никогда не причинил бы и никогда не причинишь вреда Николь. Очевидно, мы теперь вместе, так что вся эта юридическая драма закончилась. - Ее голос дрогнул, когда она спросила, - Почему ты бросаешь меня сейчас?
Тони стоял и смотрел на деревья, сражаясь с надвигающимся красным. Клэр не могла ясно мыслить, это была его обусловленность, а не ее истинные эмоции. Глубоко вздохнув, он вспомнил слова Джима. На это потребуется время, но в конце концов она все поймет. Тони повторил:
- Я тебя не бросаю! Я освобождаю тебя.
Боль в ее голосе разбила ему сердце. С каждым словом крошился еще один кусочек. Она плакала и говорила ему, что ей очень жаль. Просила прощенья, что сошла с ума. Извинялась, что не следовала его правилам. Просила прощенья, что разочаровала его. Он не мог позволить ей так себя чувствовать. Это было похоже на то слово, которое она использовала в книге. Она никогда не была виновата, во всем виноват он. Он был единственным, кто сожалел об этом.
Тони опустился на колени перед любовью всей своей жизни и нежно коснулся ее подбородка.
- Нет, Клэр. Это я разочаровываю тебя снова и снова. - Подушечкой большого пальца он нежно вытер ее слезы. - Пока я был в тюрьме, я узнал, что тебе наконец стало лучше. Я пытался, но Эмили все равно не позволила мне связаться с тобой. Она почти никому не позволила с тобой связаться. Кортни сказала мне, что видела тебя только через Мередит. Она также сказала, что Эмили даже не позволила тебе увидеться с Николь.
Сила его взгляда росла с каждым словом,
- Я ненавидел твою сестру! Я был бессилен помочь тебе, а она держала тебя в плену. Я даже не мог с тобой поговорить. Черт возьми, я слышал, что даже твое время на улице контролируется.
Тони встал и еще раз прошелся по балкону, пытаясь обуздать красный. Почему это должно было всплыть около нее? Тони знал почему; он выучил почему. Красный цвет был не просто гневом. Это были эмоции: эмоции, которые угрожали его здравому смыслу и пожирали его душу. Иногда это был гнев, иногда желание. Клэр была искрой в его сухом существовании. В ее присутствии огонь разгорался все сильнее. Бывали времена, когда он не мог справиться с огнем, но теперь он научился гасить пламя. Как только он успокоился, Тони продолжил: - Находясь в тюрьме, я согласился на консультацию. Я не хотел этого делать, но если это поможет мне выбраться оттуда пораньше, я решил, какого черта.
Он снова сел.
- Я разговаривал с этим психиатром три раза в неделю. Все началось с того, что я отвечал на его вопросы. Со временем разговаривать стало легче. Когда я рассказал ему, как расстроен из-за Эмили и что она делает с тобой, он спросил, почему я расстроен. Я сказал, что это из-за того, что она делала. Он посоветовал мне еще раз подумать и понять, почему я так расстроен. У меня было два дня, прежде чем я снова его увижу. Все эти дни я не мог перестать думать о его вопросе. Это казалось очевидным, пока я не понял ... - его голос затих.
Почему было так трудно признать то, что Клэр уже знала, то, что она должна была знать лучше, чем кто-либо другой?
- Что? - спросила Клэр, - Что ты понял?
- Я так злился на Эмили, потому что она делала с тобой то же самое, что и я. Я не просто ненавидел Эмили. Я ненавидел себя!
Он опустился перед ней на колени и уткнулся лбом в ее колени.
- Я никому не позволю снова причинить тебе боль. В том числе и себе.
Пальцы Клэр запутались в его волосах.
- Тони, ты же был в «Эвервуде». Ты же слышал. Я простила Эмили. И много лет назад я простила тебя. Я не хочу быть свободной от тебя. Я прожила почти два года, веря, что убила тебя. Я думала, именно поэтому никто не упоминал твоего имени. Все это время я мечтала о тебе и плакала. Теперь ты здесь. Я могу дотронуться до тебя! Я хочу, чтобы моя семья снова была вместе. Кроме того, я все еще лечусь амбулаторно. Если ты разведешься со мной, они никогда не позволят мне получить опеку над Николь. Если ты сделаешь это, ты не освободишь меня; ты меня бросишь.
Ее слезы снова лились рекой.
Тони встал и расправил плечи.
- Ты права. Я не хочу, чтобы ты потеряла Николь. Начнем с разлуки... - Он объяснил, как это будет работать. Они с Николь могли бы жить в поместье, а он - в своей квартире. Он не хотел мешать ей получить опеку над их дочерью, а с помощью няни не должно быть никаких юридических проблем.
Потребовалась вся его выдержка, но он справился. Тони погасил пламя и попытался освободить Клэр. В конце концов, Клэр встала, расправила плечи и молча прошла мимо него обратно в спальню. Он не знал, что делать. Сердце велело ему последовать за ней, упасть к ее ногам и молить о прощении. Боль в ее глазах была почти невыносимой. Но он принял решение и дал слово. Это было то, что было лучше для нее.
