Лариса Кондрашова - Формула неверности

— И что ты хотела этим сказать?

— Ты так долго лечила мои стрессы, что заразилась и сама. Позвонить Светлане?

— Думаешь, сами не справимся? — жалко улыбнулась Маша.

— Уверена, что справимся, — сказала Таня и добавила: — В последнее время у меня появилась такая уверенность в себе, что я уже побаиваюсь, что переоцениваю свои силы.

— Ничего, я тоже тебе верю. Хуже мне уже не будет.

— Больная, вы недооцениваете мои возможности!

— Боюсь, доктор, это вы недооцениваете запущенность моей болезни.

— Настройтесь на добро, больная! Я сейчас заварю тебе чаю. С малиновым вареньем.

— Таня, — голос Маши стал крепнуть, — у меня нет простуды. Я же сейчас потеть начну.

— Вот и хорошо, — отозвалась новоявленный лекарь, — ты даже не представляешь, сколько гадости из организма выходит вместе с потом.

— Это что-то новое в медицине. У меня возникают сомнения в твоей квалификации…

«Давай нападай на меня!» — думала Таня, стараясь уболтать Машу, увести ее от опасной темы: это же надо такое придумать — обвинять себя в смерти Валентина. Он же не бросился под машину, а перебегал не там, где надо. Может, он слишком глубоко ушел в свои мысли, но при чем здесь Маша… Ага, мы в ответственности за тех, кого приручаем? Но Валентин не Маленький принц и даже не его роза.

В начале их с Машей связи ни о какой любви он не думал, а просто привычно изменял жене… Что-то она так пристрастно судит мертвого. Чего теперь гадать, что он искал в этой связи и что получил.

Как жестоко, оказывается, может покарать провидение за неверность, как бы глубоко ни была спрятана эта причина под цепью случайностей… Рикошетом досталось и Маше, хотя Таня, например, ничего плохого ей не желала… Это же, выходит, и Тане может аукнуться. Исходя из ее собственных рассуждений…

— Ты бы еще слабительное мне дала! — возмутилась Маша.

— А это, между прочим, неплохая идея. Тебе просто некогда будет дурью маяться.

— Ты называешь это дурью? — выкрикнула Маша. — По моей вине погиб человек.

— Тогда мне и вовсе надо повеситься, — тихо сказала Таня. — Ах да, я и забыла. Тебе письмо пришло.

— Письмо от Николушки? Давай скорее!

Она почти выхватила из руки сестры конверт и дрожащими руками распечатала его.

Таня тихо удалилась. Пошла на кухню заваривать чай, но без малины. И вправду, в такую жару — только потеть!

Жалко Валентина, но ничего не поделаешь. Не всегда мы любим тех, кто нас любит. Что могла бы сделать в этом случае Маша? В чем она себя винит? В том, что не ответила согласием на предложение руки и сердца? А если бы ответила, то создала бы такую же семью, какая у нее уже была. Без взаимной любви.

Таня поставила на поднос чашки, нарезала маковый рулет, который купила в супермаркете для Леонида.

— Подумаешь, куплю еще, — возразила она самой себе и пошла в комнату Маши.

Та сидела на кровати, и выражение лица было у нее совсем другое, чем несколько минут назад.

— Представляешь, Коля зовет меня к себе, — сказала она, задумчиво улыбаясь.

Таня не сразу сообразила, о чем думает сестра, а стала напоминать ей:

— Помнишь, я говорила тебе, чтобы он не в колледж поступал, а сразу в институт? Но ты пошла у мальчишки на поводу. У него будет специальность! Ну что, он теперь дипломированный электрик, а в институт его и палкой не загонишь. У него теперь семья. Деньги надо зарабатывать.

— Глупый мальчишка! — Оказывается, Маша и не слушала ее. — Он даже узнал, что в гарнизонном госпитале как раз есть вакансия невропатолога!

— Ты о чем думаешь? — возмутилась Таня. — Уехать с юга на Крайний Север. Видите ли, ее сын зовет. Люди оттуда на юг бегут, а ты — с юга! Это же за полярным кругом! Там вечная мерзлота и полярные ночи.

— Коля пишет, что сейчас как раз полярный день.

— Маша, тебе пятый десяток! А Коле — девятнадцать. Я представляю его восторги. Небось про классную рыбалку пишет. А комаров он не упоминает?

— Пишет, грибов — море!.. Кстати, Танюшка, ты раньше никогда не вспоминала о моем возрасте. Ишь, как сказала: пятый десяток! Я даже вздрогнула от этой страшной цифры. Думать так о себе не очень приятно.

— А ты подумай! А то по глазам уже вижу, на Север собралась. Да что же это такое! Ты обо мне подумала?

— Я прежде только о тебе и думала, — тихо проговорила Маша.

Таня отвела глаза: она перегибает палку в своем стремлении вывести Машу из стресса.

— Но теперь… теперь ты вполне можешь обойтись без меня. А мне здесь будет тяжело. Я сколько мимо этого проклятого столба ходить буду, столько смерть Валентина вспоминать… нет, сестренка, и не уговаривай. Если я еще недавно колебалась, то вот сейчас твердо решила: поеду в Мурманск! Это так кстати, Колино письмо! Будто через тысячи километров он мне руку помощи протягивает… Посмотрю, что такое Крайний Север… Поеду!

Она соскочила с кровати.

— Где-то был мой здоровый кожаный чемодан.

— Позволь тогда мне хотя бы билет тебе купить. На самолет.

— Ладно, купи, — согласилась Маша. — Ты у нас девушка богатая… Ой, а как же быть с машиной, которую ты мне вздумала подарить? Теперь надо как-то быстро на тебя ее переоформить. Давай съездим в центр, зайдем в кассы Аэрофлота, или какие там авиакомпании возят людей в Мурманск, и узнаем насчет билетов на завтра.

— На завтра? Ты же ничего не успеешь! Тебе и с работы уволиться надо, и теплые вещи купить… Да если хочешь знать, северяне билеты на самолет за месяц заказывают. А нынче они с морей едут. Ты не достанешь билет на завтра!

— Ну июнь — это не август, — легкомысленно махнула рукой Маша, совершенно не понимая, что Таня готова сделать что угодно, лишь бы не отпустить ее на этот дурацкий Север. — А если и не будет билетов, то я все равно достану. У меня, если хочешь знать, пациентка в билетной кассе работает, а я до сегодняшнего дня никогда своими знакомствами не пользовалась!

— Мама, — услышала Таня приглушенный голос дочери. Кажется, она кричала что-то со второго этажа.

Таня вышла во двор.

— Чего тебе?

— Леонид Сергеевич тебе звонит.

— Иду! — отозвалась Таня; она совсем забыла, что собиралась в больницу к мужу.

Уходя, она оглянулась на Машу, но та ничего не слышала и не видела, кроме чемодана, который она тащила с антресолей.

Саша спешила ей навстречу с телефонной трубкой в руке.

— Таня, дочь сказала, что ты ко мне в больницу собиралась, — услышала она голос мужа.

— Собиралась, — сказала Таня и вдруг призналась: — Беда, Ленечка, не приходит одна…

— Что случилось?

— Ты же по мобильнику звонишь? Давай я приеду и все тебе расскажу.

— Что случилось? — повторил он с нажимом.

— Понимаешь, Валентин погиб.