Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга вторая
— Ты нужна здесь, — заключил Пол. — Я пойду.
— Пожалуйста… — впервые заговорила Кристина. — Разрешите мне пойти. Нино меня знает. Он мне скажет, что происходит.
— Пусть идет, — прорычал Берни. — Если она знает парня, может, ей удастся что-нибудь втолковать этому ублюдку.
Пол вынужден был согласиться.
— Будьте осторожной, — предупредил он, — не злите его. Просто попытайтесь выяснить, когда мы приземлимся и где.
— Я постараюсь. — Кристина отстегнула ремень и направилась по проходу к кабине.
— У нас нет выбора, — упрямо повторил Гарри Букер. — Я попытаюсь связаться по радио.
— Нет! — взвизгнул Нино. Пистолет в его руке метался между штурманом и Гарри.
— Тогда что ты предлагаешь? — спросил Гарри, едва сдерживаясь. — Мы болтаемся неизвестно где и не знаем, куда нам направляться. Летим вслепую, погодные условия дерьмовые, и в дополнение ко всем этим радостям командир, возможно, умирает. — Он показал на лежащего на полу Вана, над которым склонилась Уэнди, пытаясь остановить кровь. — Какое наказание за убийство в этой стране? — осведомился Гарри. — Давай, разреши мне повернуть. Может, нам повезет, и мы выкрутимся. Когда мы приземлимся, ты можешь взять меня, самолет, что хочешь, в качестве заложников.
— Ты мне не нужен, — с презрением заявил Нино. — Я хочу миллион долларов за Эла Кинга.
— Они тебе их дадут, — уверил его Гарри, — они заплатят тебе за его спасение.
— Ты что, за дурака меня держишь? — огрызнулся Нино.
Пока они собачились, Гарри незаметно перекладывал самолет на обратный курс. Он не имел понятия, где они находятся, но яснее ясного было, что лучше всего вернуться.
— Считаю, ты должен ко мне прислушаться, — настаивал Гарри. — Ты попал в грязную историю, и я хочу помочь тебе из нее выбраться.
Нино поднял руку и прижал ее к пульсирующему болью виску. Он совсем растерялся. Не знал, как поступить. Самолет в его власти. Как и Эл Кинг. Он один добился этого с помощью пистолета и трех самодельных бомб, которые к тому же не имели детонаторов.
Теперь они хотят вернуться. Говорят, у них нет второй страницы инструкций. Наверняка блефуют. Должны блефовать.
Он ведь дал им две страницы. Или нет?
Да, он уверен. Или нет?
Постоянная тряска мешала ему ясно думать. В стекла кабины хлестал дождь. Грохотал гром. Ослепительно вспыхивала молния.
— Что происходит? — внезапно возмутился Эл после особо сильного толчка. — Я нанял такого парня, как Ван Говард, чтобы мне не приходилось оказываться в подобном дерьме. Если где-то буря, у него должно хватить ума обойти ее. Нас тут совсем заболтало, этот засранец, верно, пьян.
Даллас положила руку ему на колено.
— Не заводись.
Он на секунду забыл про трясущийся самолет.
— Когда ты рядом…
Она наклонилась, чтобы поцеловать его. Губы встретились, но их тут же отбросило в разные стороны.
— Пропади оно все пропадом, — не выдержал Эл. Он отстегнул ремень и перебрался на кровать. Нажал кнопку, над которой было написано: „Кабина пилотов", и взял переговорное устройство.
— Говард! — крикнул он. Еще раз нажал кнопку. — Блеск. Даже ответить не в состоянии. Говард! Какого черта?
Пол оглянулся, чтобы посмотреть на остальных. Все молчали, погруженные в свои мысли. Берни оказался единственным, кого, казалось, настиг словесный понос. Он вполголоса матерился и предрекал конец света.
— Заткнись, Берни, — резко бросил Пол. — Держи свои мысли при себе.
Пол нахмурился. Он знал, как все будет. Когда они приземлятся в каком-нибудь Богом забытом месте, появится Эл.
— Где это мы? — спросит он. И где бы они ни оказались, виноватым окажется один Пол.
Он был в этом уверен. Всегда и везде виноват он. И этот случай не лучше.
В кабине все произошло одновременно. Когда из динамика загремел голос Эла, требующего, чтобы ему сообщили, что происходит, в кабину вошла Кристина, испугав Нино еще больше. Он машинально нажал на курок, и пуля, отскочив от стенки кабины, вскользь задела голову Гарри. Из поверхностной раны начала капать кровь.
— Нино! — закричала Кристина, хватаясь за его руку, чтобы вырвать пистолет, — остановись! Сдайся… Сдайся, ты не можешь победить. Ты должен сдаться.
Нино попытался отшвырнуть ее, ударить ее рукояткой пистолета.
Штурман, узрев в этом единственную возможность обезоружить безумца, покинул свое место и присоединился к схватке.
Кровь застилала глаза Гарри. Он поднял руку, чтобы стереть ее рукавом. Он не увидел, как прямо перед носом самолета вспыхнула ослепительная молния.
Он не увидел, как она ударила в правое крыло самолета, которое немедленно загорелось.
Он только знал, что самолет вышел из подчинения и, страшно кувыркаясь, летит вниз.
— Держитесь крепче, — закричала Кэти, когда самолет завертелся в дикой пляске, — нагните головы к коленям и обхватите руками лодыжки.
— Мы разобьемся, мы разобьемся! — истерически вскрикнула журналистка.
Милостивый Боже! Пол впервые почувствовал страх. Как будто кто-то ледяной рукой сжал его сердце и говорил ему: „Вот оно, вот он — последний занавес!" Он подумал о детях, их лица промелькнули перед его мысленным взором. Затем, что весьма странно, он вспомнил Эла, трахающегося в своей личной звуконепроницаемой спальне. Вполне подходящая для него смерть — в седле.
— Дерьмо собачье! — воскликнул Берни. — Этот долбаный самолет загорелся!
Напрасно Кэти просила:
— Не волнуйтесь. Все будет в порядке. У нас очень опытный пилот.
Молчаливый Люк неожиданно разразился громкой молитвой, и его звучный голос как-то даже успокаивал.
— Кристина! Кристина! — кричал Луис, борясь с пристежным ремнем. — Я должен найти Кристину!
— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, — умоляла Кэти. Но не могла помешать ему двинуться по проходу.
Кэти попыталась посмотреть в иллюминатор, но там были только дождь и темнота да огромные оранжевые языки пламени, охватившие крыло.
Эван всего себя облевал. Он также напустил в штаны. Но его это мало волновало. Он хотел к маме. Она о нем позаботится. По щекам катились слезы. Он хотел к маме.
Эла резко бросило через всю спальню.
Он понял, что самолет падает. Свистел ветер. Было ясно, что пришла настоящая беда.
Он поднялся с пола и исхитрился пристегнуться рядом с Даллас.
Ее глаза были расширены от страха.
— Что происходит?
— Хотел бы сам знать.
Ну и полетят же головы! Когда они ступят на землю, кому-то придется за такое путешествие заплатить.
