Семь лет между нами - Эшли Постон
Я смотрела на фотографию человека, которого знала — Айвана с его кривоватой, заразительной улыбкой.
Снимок, должно быть, был сделан как раз перед его переездом в Нью-Йорк.
И вдруг что-то во мне щёлкнуло.
Из всех перемен, произошедших за эти семь лет, самой заметной была перемена в его глазах. На снимке в них читалась безудержная радость.
И я задумалась… в какой момент она исчезла?
— Может, ты когда-нибудь его встретишь, — добавила Вера, подмигнув. — Он очень красивый.
— Да, — согласилась я, а потом снова поблагодарила её за то, что она позволила мне поплакать у неё на плече.
С последним объятием я вышла и встретила своих друзей на улице.
— Тебе срочно нужно выпить, — объявили они почти одновременно.
Они даже не представляли, насколько.
34
Все слишком хорошо
Всю оставшуюся неделю я пыталась понять, как могла не заметить знаки.
Не то чтобы это было очевидно. Вспоминая теперь, Айван говорил, что Аналия была подругой его матери, но я никогда не спрашивала её имени. И если задуматься, было вполне логично, что моя тётя предложила пустующую квартиру ребёнку кого-то, кого знала. Не просто знала, а знала очень хорошо.
Сомневаюсь, что Айван знал об их истории так же, как и я не знала. Он бы точно упомянул об этом.
А знала ли квартира, кто такой Айван? Именно поэтому она свела нас вместе на этих пересечениях дорог?
Руки у меня были беспокойные, настолько, что я принесла на работу коробку с акварелью, а в обеденный перерыв сидела в Брайант-парке и рисовала людей вокруг. Когда вернулась в офис, пошла смывать краску с пальцев.
— Мне нравится, что ты снова рисуешь, — заметила Фиона в среду, когда мы расположились на зелёной траве парка, на одном из пледов из кабинета Дрю. Я как раз покрывала здание библиотеки Шварцмана золотыми и кремовыми оттенками в своём путеводителе по «Лучшим бесплатным туристическим местам».
— Жёлтые оттенки красивые, — добавила она.
— Почти лимонные, — согласилась Дрю, лёжа рядом с ней, закинув руки за голову. — Я давно хотела спросить, но… почему ты снова начала рисовать?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Просто снова взялась за кисти, — ответила я, окуная кисть в крышку от бутылки с водой и выбирая ржаво-оранжевый для окон здания. — И это делает меня счастливой.
Дрю задумчиво хмыкнула.
— Даже не помню, что делает счастливой меня…
— Книги, дорогая… Ой! — Фиона резко прижала ладонь к животу, нахмурившись.
Дрю тут же села.
— Всё нормально? Что-то не так?
Фиона отмахнулась.
— Всё в порядке, всё в порядке. Просто странное ощущение.
Я с сомнением на неё посмотрела.
— В смысле странное, как будто пора рожать?
— Мне ещё неделю до срока, — возразила Фиона, словно это могло что-то остановить. Но весь оставшийся день она вела себя обычно, и категорически отказывалась уходить в декрет раньше времени.
— Что, и сидеть дома, сходить с ума? Нет уж, спасибо.
Так что в четверг я взяла на работу платье, переоделась в кабинке туалета после смены, и мы с Дрю и Фионой вместе поймали такси до нового ресторана Джеймса. Это был мягкий запуск — приглашение только для своих, в честь открытия «гиацинта» (да, с маленькой буквы, витиеватым шрифтом).
Мы встретились с Джульеттой у входа. Она была в стильной кремовой блузке, заправленной в свободные коричневые брюки с ремнём на талии. Волосы убраны в два пучка, на руке подделка сумки Prada, настолько правдоподобная, что я бы поверила, если бы она сама не рассказала, где её купить.
На её фоне я выглядела немного… чересчур просто. Бледно-сиреневое платье до колен с бантом на воротнике. И впервые со дня моего последнего свидания с Нейтом…
— Каблуки?! — ахнула Джульетта. — О боже, ты на каблуках! И такая высокая!
Она тут же вытащила телефон и щёлкнула фото.
— Это точно пойдёт в историю! Такой момент надо запомнить.
Я застонала.
— Да я иногда ношу каблуки!
— Когда хочешь произвести впечатление, — вставила Фиона.
— Как наш будущий автор, очевидно, — парировала я.
Дрю упёрла руки в бока и начала практиковать дыхательные упражнения.
— Кстати говоря, если кто-нибудь из вас опозорит меня сегодня вечером…
Джульетта вытянулась по стойке смирно.
— Будет лучшее поведение! Хотя мне, возможно, придётся спросить, какой вилкой пользоваться, если их будет больше одной…
Я взяла Дрю и Фиону под руки и сказала:
— Не волнуйся, я тоже ошибусь.
И мы вместе толкнули тяжёлую деревянную дверь и вошли внутрь.
По дороге я представляла, каким будет его ресторан.
Может, он будет напоминать тот, о котором он рассказывал мне над холодной лапшой. Длинные столы в семейном стиле, стены глубокого красного цвета, тёплый, уютный свет. Потёртые кожаные кресла. На стенах работы местных художников. Люстры — смесь бра и подсвечников, напоминающих о доме.
И стол.
Стол, зарезервированный для женщины, которую он встречал по выходным когда-то давно.
— Твой стол будет ждать тебя каждую ночь. Лучший в заведении, — помню, он сказал тогда.
Разговор, о котором он, вероятно, давно забыл.
Но я всё ещё носила в сумке тот самый путеводитель, когда мы вошли в его ресторан.
Первое, что я заметила — здесь было слишком ярко. Почти до безупречности. Полированные белые мраморные столы, молочно-белые бра с едва уловимым голубоватым оттенком. Стулья — скорее высокие табуреты, потолок открытый, с новыми серебристыми трубами. Что-то между складом и недостроенным универмагом.
Это было место, где любая ошибка окажется на всеобщем обозрении.
У меня сжалось сердце. Это не была мечта Айвана.
Это была мечта Джеймса.
Хостес сразу узнала Дрю по фотографии на своём планшете и проводила нас к специально отведённому столу. Здесь уже сидели несколько знакомых лиц — Бенджи с невестой, Паркер с женой, ещё двое редакторов, которые были на кулинарном мастер-классе. Мы устроились за одним из больших столов, но стулья были холодные и неудобные, и я чувствовала себя настолько не на месте, что от этого чесалась кожа.
«Притворись, что ты здесь своя, пока это не станет правдой,» — напомнила я себе.
— Как тут шикарно, — заметила Фиона, когда официант принёс нам меню — одинаковые для всех, с семью блюдами. Для Фионы подготовили специальное меню с учётом её беременности. Также нам подали бутылку вина.
— Комплимент от шефа, — сообщил официант, откупорил бутылку и разлил по бокалам.
Когда он ушёл, Дрю подняла свой бокал.
— За хороший вечер, вне зависимости от того, получим ли мы эту книгу.
Остальные чокнулись с ней.
Вино было сухое, с лёгкой кислинкой,
