Шахта дьявола - Кай Хара
— Кто. Она? — Я требую ответа.
Я едва осознаю тот факт, что он кружит меня по танцполу. Я уверена, что играет музыка, но она не проникает сквозь громкий звон в моих ушах.
— Дочь одного из генералов моего отца, — отвечает он. Он делает паузу, глядя поверх моей головы, затем добавляет. — Когда ты сбежала, мне предложили вместо этого взять ее в жены. Она либо не видела объявления о нашей свадьбе, либо видела и думала, что все равно попытает счастья.
Бегущий гнев скручивается в моем сердце и отравляет меня, посылая кислую желчь прямо в горло. — Ты бы так легко перелистнул следующую страницу каталога невест, да? — с горечью спрашиваю я. — Просто еще одна безымянная, безликая женщина, на которую можно надеть кольцо и вставить свой член?
— Вставь мой член ? — хрипло повторяет он, пристально глядя на меня. — Я не верю, что получил удовольствие.
— Пошел ты.
Где-то я знаю, что веду себя иррационально, но думая о нем и Адрианой меня тошнит. Я была прав, не доверяя ему, если он считает, что меня так легко заменить.
— Поверь, мне больше ничего не хотелось бы.
Дерзкая улыбка, растянувшаяся на его губах, ничего не делает, кроме как еще больше злит меня. Я наступаю ему на ногу. Сильно. Он вздрагивает, его рука сжимает меня, пока он несет меня, мои ноги больше не касаются пола.
— Почему ты расстроена, дорогая? — он соблазнительно спрашивает. — Скажи мне правду.
— Улыбнись так еще раз, и я дам тебе дозу твоего же лекарства, — рычу я, моя ревность заставляет меня крутиться по спирали. Я никогда раньше не чувствовала этого. Вдобавок, я обязательно осматриваю комнату и всех присутствующих мужчин. — В конце концов, я не думаю, что брак является официальным, если он не консумирован.
Сильные пальцы бездушно сжимают мою челюсть, впиваются в щеки и грубой силой поворачивают мое лицо к его лицу.
— Осторожно, — предупреждает он напряженным голосом. — Помни, с кем ты разговариваешь.
Я упрямо поднимаю к нему подбородок.
— Ты имеешь в виду с пресловутым «Диабло »?
— Нет, с твоим мужем , который ни черта ни с кем тебя не поделит, — поправляет он в ярости. Сжав мою челюсть, он приближает свой рот к моему в нескольких дюймах. — Но если ты подтолкнешь меня к этому, тогда да, Эль Диабло . Ты видела, что я делаю с человеком, который пренебрегал мной. Представь себе, что я способен сделать с тем, кто приближается к тебе, с тем, кто прикасается к тому, что принадлежит мне .
Я вырываю челюсть из его руки и толкаю его в грудь, пока он не отпускает меня. Вставая на ноги, я поднимаю подбородок так, что наши лица оказываются в нескольких дюймах друг от друга. Другие пары продолжают танцевать вокруг нас, не обращая внимания, а мы стоим в стороне, как будто собираемся убить друг друга.
— Это не обман, — шиплю я. Его челюсти сжимаются, мышцы на щеке беспорядочно подергиваются. — Мы не спали вместе. Я не твоя.
Я не буду просить его ни о чем, если он не освободит для меня места. Преследование меня было связано с его эго, а не со мной . Не тогда, когда я была явно настолько заменима.
С меня достаточно.
— Не испытывай меня, Тесс, — предупреждает он, его голос теперь становится опасно мягким.
Я ухожу с танцпола, не отвечая, оставляя его стоять в море пар и смотреть мне вслед.
✽✽✽
Глава 37
Тесс
Я продолжаю идти, не зная, куда иду, и только моя ярость и ревность направляют меня, пока я теряюсь в этом огромном особняке. Зона торжества была оцеплена, и я уверена, что сейчас забрела в зону частного дома, но даже не помню, как приняла такое решение.
Дом старый и красивый, построенный, если можно так предположить, в 1950-х годах или раньше. Я пытаюсь сосредоточиться на тщательной детализации, чтобы успокоиться, но кровь все еще бурлит в моих жилах.
Нет никого, никого , кто мог бы заставить меня потерять самообладание, как Тьяго. Он делает это без особых усилий, и это бесит.
Я хожу туда-сюда по какому-то вестибюлю, желая, чтобы мое сердце успокоилось, чтобы я могла получить доступ к рациональной части моего мозга, а не к ревнивой гадюке, которая все еще кричит на меня, чтобы я выследила Клаудию и, честно говоря, дала пощечину этому живому дерьму.
Однако еще более тревожными, чем гнев, являются слезы, грозящие появиться. Мне хотелось бы притвориться, что я не знаю, почему мне хочется плакать, но я знаю. Потому что после долгих телефонных звонков, после совместного мороженого и подшучиваний, после ссор и жарких, напряженных моментов страсти он начал чувствовать, что, возможно, он не принадлежит мне. Я не предполагала, что другие женщины могут думать так же. Бороться с призраком уже достаточно тяжело, не добавляя живой конкуренции.
Раздраженно топнув ногой, я вскрикнула от разочарования и от своей наивности. От этих необъяснимых, непрактичных чувств, кружащихся в моей груди.
Мой взгляд ловит что-то красное. Это конверт, положенный на миску с ключами и другими безделушками на каминной полке. Что-то в этом кажется мне знакомым, но я не знаю почему.
Это не самая мудрая идея, но, безусловно, самая грубая — копаться в чужих вещах. Я понимаю, что даже не знаю, чей это дом. Я никогда не спрашивала Тьяго.
Любопытство все равно заставляет меня взять конверт. Я определенно узнаю этот герб.
«Шнырять по этому дому — невероятно опасная и опрометчивая авантюра», — сообщает мне глубокий, холодный голос. Угроза умеренная, но почему-то присутствует в его тоне, как будто он знает, что ему не нужно прилагать особых усилий, чтобы напугать меня.
Вздрогнув, я оборачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с самым большим мужчиной, которого я когда-либо видела в своей жизни. Эта часть дома погружена во тьму, весь свет выключен, за исключением одного, приглушенного над каминной полкой, так что я могу различить лишь часть его черт.
На вид ему около сорока пяти, он невероятно привлекателен, у него каштановые волосы, скулы, нарисованные скальпелем, и поразительно яркие серые глаза. Это настоящая гора мужчины ростом не менее шести футов пяти дюймов с большими, широкими плечами, натянутыми под смокингом.
— Отойдите! — говорю я, размахивая руками, как будто моему присутствию здесь есть простое объяснение. — Пожалуйста, никому не говорите. Мне просто показалось, что я узнала
