Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ) - Тата Кит
До квартиры шла, опустив руки и пустив сопли. Просто плакала. Сумбур мыслей в голове в одно мгновение сменился полной пустотой, которую я отлично заполнила нытьем, продолжая себе давать одну единственную характеристику — дура.
Лучше бы я подавилась своим языком, нежели пихала его в рот, как оказалось, женатого мужчины. И почему я решила, что его жена мертва? Наверное, потому что все о ней говорили как об умершей! Да и я сама обрубала любые разговоры, когда задевалась тема, касающаяся его жены, как я думала — покойной.
Дура! Сколько раз Мирон Александрович учил меня, что нужно дослушивать до конца то, что мне хотят сказать? Не слушала? Вот тебе и результат — кушай, не обляпайся.
Тихо вошла в квартиру, боясь разбудить Настю, которая в выходной день могла спать до обеда и даже больше. Рюкзак оставила в прихожей, где сняла с себя верхнюю одежду и, втянув сопли, чтобы не видела подруга, пошла к кухне. Но суета и шепотки в комнате, где спала Настя привлекли моё внимание, а когда из комнаты выскочил совершенно голый парень, прикрывающий причинное место подушкой, я на секунду даже смогла забыть о причине свои слёз.
— Стёпа?! — вскрикнула я, машинально закрыв глаза руками. — Ты что здесь делаешь? И где, блин, твои трусы?
— Я как раз за ними шёл. Привет, Майка! — нервно хохотну друг.
— Интересный у тебя маршрут, дружочек, — к трусам через нашей с Настей квартиру. Компас не барахлит?
— Нет. Только что стрелку проверял.
— Фу! — поморщилась я. — Можно, пожалуйста, без подробностей?
— Надень уже трусы, боже! — проворчала за спиной Настя. — В комнате надень!
— Он всё там? — спросила я, так как стоять к друзьям спиной уже надоело.
— Всё. Можешь повернуться.
Повернулась к друзьям: Настя взлохмачена, глазки горят, губы опухли от поцелуев. Со Стёпой — то же самое.
— Ну, и? Ничего не хотите мне рассказать? — скрестила я руки на груди.
— Мы встретились в клубе, разговорились… и вот… — указала Настя на Стёпу, стоящего за ней. — Как-то так. Мы думали, ты в понедельник приедешь. Что-то случилось?
— Ничего, — напустила я на себя равнодушный вид и пошла мимо друзей в кухню. — Просто вернулась на день раньше. Услуги няни там больше не нужны.
— А глаза почему такие красные? — насторожилась Настя и подошла ко мне ближе, чтобы заглянуть в глаза внимательнее. — Ты будто плакала.
— Это у меня сосуды в глазах полопались от вида голой задницы друга, — свела я всё в шутку. — Чем собираетесь заниматься?
— Не знаю. Хотели погулять сходить. Пойдешь с нами?
— Нет. Я, наверное, просто посплю. Устала. Да и третий — лишний.
Второй раз за день выступаю лишней.
— Ну, смотри, — слегка разочаровано Стёпа поджал губы. — Если что, звони. Мы можем что-нибудь вкусненькое принести, когда проснёшься.
— Посмотрим, — улыбнулась я натянуто. — Ладно. Я в душ.
Пока мылась, услышала, как ушли друзья, за внезапный союз которых я даже толком порадоваться была не в силах. Радовало только то, что оба они выглядели исключительно счастливыми.
После душа, втирая в пальцы рук крем, импульсивно сняла помолвочное кольцо и закинула его в рюкзак, чтобы завтра отдать Мирону Александровичу.
Разряженный еще утром телефон не подавал сигналов жизни, а я не предприняла ни одной попытки, чтобы его зарядить. Просто завалилась в постель, закрыла глаза и агрессивно приготовилась спать. Вышло паршиво. Я то проваливалась в сон, то сразу выныривала из него, стоило мне увидеть в нём Мирона Александровича, с которым я, почему-то, до сих пор целовалась.
Непробиваемая дура. Лопатой бы мне по голове.
Вечером, когда я без сна просто смотрела в потолок, раздался дверной звонок. Реагировать на него не хотелось. Было плевать, кто там и зачем. Мне нужно было, чтобы меня не трогали хотя бы сутки, пока я не приду в норму и не начну адекватно оценивать происходящее вокруг меня, не срываясь в слёзы.
Звонок повторился. За ним стук в дверь и снова трель звонка.
Наверное, Настя и Стёпа оставили ключи, а дозвониться мне не смогли из-за выключенного телефона.
Нехотя, едва поднимая ноги, дошла до прихожей и открыла дверь. Захотелось её тут же закрыть, но я нашла в себе силы для того, чтобы остановить свой малодушный порыв, и заглянула в серые глаза своей хмурой проблемы.
— Вы, наверное, за кольцом? — поинтересовалась я, с трудом сохраняя на своём лице равнодушие. — Сейчас.
Двинулась обратно в свою комнату, но была остановлена мужской рукой, поймавшей меня за локоть.
— Май, давай поговорим, — моего уха коснулось тёплое дыхание и шёпот уставшего человека.
Я не нашла больше в себе сил для того, чтобы повторно посмотреть ему в глаза, поэтому просто пялилась в стену, чувствуя его и умирая внутри оттого, как Мирон прижался своим лбом к моей голове.
— Поговорим, — смогла я, наконец, сипло выдавить из себя. — Но не думаю, что вы скажете мне что-то новое. Я и сама себя уже неплохо отматерила.
— Тебе не за что себя материть, Май. В сложившейся ситуации виноват только я.
— Но поцеловала вас первой именно я.
Не хотелось менять положение головы и тела. Казалось, мы слиплись головами. Я чувствовала едва уловимый запах эвкалипта и старалась каждой частичкой тела впитать тепло рук, что сейчас мягко поглаживали меня по плечам.
— Да. Ты оказалась смелее и быстрее меня, старика, — невесело усмехнулся Мирон Александрович.
— Вы женат, — напомнила я и ему, и себе, начиная, наконец, высвобождаться из его объятий.
Мне просто необходима дистанция. Когда он близко настолько, что я улавливаю его аромат, я не могу адекватно соображать.
— Да. Женат, — кивнул Мирон, чем вогнал ещё один гвоздь в гроб моего самоуважения. — Но уже больше семи месяцев не живу с ней. Больше полугода мы даже
