Мой порочный отчим - Вероника Франко
— Я не могу вернуться. Я нарушила визовый режим. В ближайшее время меня не пустят ни в одну страну Шенгена.
— Это меня не касается. И предвосхищая твой следующий вопрос: бизнесом, оставшимся от Ольги, я буду управлять ещё полгода. До момента вступления в наследство. От своей доли откажусь в пользу сына. Мне чужого не надо. Таким образом, ты станешь владелицей большей части компании. На дом и прочую вашу недвижимость я также не претендую, - Арс по-деловому холоден и безразличен, будто разговаривает с чужим человеком.
— Почему ты говоришь только о деньгах? А как же Рома?
— А что Рома? – он, не мигая, смотрит в глаза.
— Ты не сможешь справиться с ним один. Ему нужна женщина, которая будет заботиться о нём, пока ты на работе.
— Найму круглосуточную няню, - равнодушно пожимает плечами. – Если понадобится, найму двух нянь. Тебе-то какое дело?
— Я могла бы…
— Валерия, я не хочу, чтобы ты общалась с Романом, - жёстко прерывает меня Арс, даже не дослушав.
— Что? Почему? – эмоционально восклицаю, чувствуя, как внутри закипает обида. – Ты не можешь запретить мне общаться с братом!
— Могу. Я его отец. А у тебя нет никаких прав на Рому. К тому же, я видел, как ты ценишь родственные связи, - Вадим кривит губы в презрительной усмешке. - Чему ты сможешь научить моего сына? Забивать болт на близких? Любить только себя? Ставить свои обидки превыше всего? Веселиться на дискотеках? Вести беспорядочные половые связи? Спасибо, но такой сестры Ромке не надо.
— Как ты смеешь обвинять меня в эгоизме? – повышаю тон до крика, задыхаясь от несправедливости. - Я сделала всё, чтобы не мешать вам с мамой! Исчезла, чтобы не маячить у вас перед глазами! Или мне надо было поселиться с вами под одной крышей и наблюдать, как мой любимый мужчина строит семью с другой женщиной? Или трахаться с тобой втихаря за спиной у беременной жены? Так, по-твоему, я должна была поступить? Да?
— Не строй из себя жертву. У тебя были варианты, чтобы «не мешать нам», как ты выразилась, и в то же время не доводить мать до ручки.
— Да ну? Какие, например? – упираюсь руками в столешницу и подаюсь вперёд всем корпусом.
— Вот что ты дурой сейчас прикидываешься, а? – Арсеньев начинает раздражаться. - Если так сильно ненавидела свою мать, то могла хотя бы мне позвонить и сказать, что остаёшься в Испании, что у тебя всё нормально. Не говоря уже о том, что могла вернуться и жить в отдельной квартире. Но нет, ты предпочла поступить, как избалованная, капризная малолетка. Мол, мучайтесь, суки. Кусайте локти.
— А с чего мне было печься о вашем с мамулей спокойствии? Ммм? – ехидно прищуриваюсь. - Ты предал меня дважды! Она залетела, чтобы удержать тебя! Думаешь, я не раскусила её коварный план? Она же знала, что я люблю тебя, но ей было похеру на мои чувства!!
— Я не предавал тебя, Валерия. Я с самого начала говорил, что женюсь на Ольге.
— И я смирилась с этим! Уехала. Но ты примотал ко мне аж в Испанию. Клялся, что любишь! Что порвёшь с моей матерью! А потом опять предал! – на удивление от болезненных воспоминаний на глаза не наворачиваются слёзы. Видимо, я исчерпала их запас на ближайшее время.
— Мой долг был дать полноценную семью ребёнку. Если ты это называешь предательством, то да. Я предал тебя. И поступил бы так снова, если бы пришлось. Как показала практика, ты не тот человек, в пользу которого стоит делать выбор. Ты на родную мать хер положила. Что уж говорить о твоём отношении к другим людям.
Понимаю, что Арс для себя уже всё решил. Он считает меня никчёмной эгоистичной пустышкой, причиняющей близким только боль и страдания. Что ж, я костьми лягу, но докажу ему обратное. И от брата своего ни за что не откажусь.
Вадим
Смерть расставляет всё по своим местам. Отрезвляет так, как ни один ледяной душ не способен. Уход человека в другой мир – момент истины. Не для уходящего, но для тех, кто остаётся. С глаз спадают шоры. Ты видишь мир и окружающих тебя людей без прикрас. Вмиг учишься отличать зёрна от плевел. Ужасная лакмусовая бумажка заставляет задуматься: кто ты есть? Куда ты движешься? И к чему приводят твои поступки?
Валерия может и дальше твердить, что любит меня. Но с любимыми так не поступают. Не заставляют их мучиться неведением почти год. Терзаться мыслями о том, жив ты или мёртв.
Когда я увидел Колючку на пороге дома, чуть не поддался порыву схватить её в охапку и зацеловать. А потом хорошенько отходить ремнём по заднице. Так бы и сделал, если бы трагедия с Ольгой не прочистила мне мозг. То, что случилось, перевернуло моё сознание. Я посмотрел на жизнь совершенно под другим углом.
И теперь всё, чего хочу – это стать сыну хорошим отцом. Дать ему любовь и заботу. Оградить от людской подлости, нездорового эгоизма и пороков, который он порождает. Валерия, к сожалению, олицетворяет собой пример, какой быть не надо. Поэтому её придётся исключить из нашей с Романом жизни.
Просьбу Ольги – позаботиться о Лере, я не забыл. Если понадобится помощь с бизнесом, не откажу. Но кроме советов, связанных с компанией, участвовать в судьбе Колючки не собираюсь.
Однако сказать проще, чем сделать.
Вскоре после того, как я съезжаю из дома Русаковых, к нам с Ромкой заглядывают в гости мои приёмные родители.
— Ну, привет, тёзка! – отец берёт на руки малыша, названного в его честь. – Будем знакомы!
— Какой он красавчик! – умиляется Светлана, жена Романа. - Весь в папу!
— Ага, и такой же шебутной, - смеюсь. – Я читал, что новорожденные дети спят двадцать два часа в сутки и только два бодрствуют. А этот прохиндей наоборот. Если так будет продолжаться, мне придётся уйти в декрет.
— Слушай, Вадим, а почему ты Валерии не разрешаешь помочь тебе? – интересуется Рома-старший.
— Потому что, - тут же закрываю щекотливую тему.
— Зря ты так. Она же родная сестра, - недовольно бурчит Света. – И показалась мне хорошей девушкой.
— Что значит «показалась»? – настораживаюсь.
—
