Мария Ветрова - Криминалистка
— Простите… Могу я с вами поговорить?
— Со мной? — Спокойные серые глаза встретились с моими, и она улыбнулась. — Может, вам батюшка нужен, а не я? А то он вот-вот на требы уедет…
Судя по всему, я произвела на нее впечатление закоснелой грешницы, которой необходим священник…
— Нет, мне нужны именно вы, я здесь сегодня по долгу службы.
Я протянула ей заранее переложенное в карман дубленки удостоверение, и она довольно долго внимательно изучала его, отведя руку с моей «красной книжицей» подальше от глаз.
— Неужели мы в чем-то провинились? — В ее голосе звучала растерянность, а взгляд сделался почти испуганным. — Давайте, я лучше в самом деле настоятеля позову!..
— Что вы, какая вина? — заспешила я. — Я хотела лично вас расспросить про одну вашу прихожанку… Можно?..
— Ну, не знаю… Это, милая, все же храм, а не учреждение какое-нибудь, смотря что вы хотите спрашивать… Может быть, эта прихожанка и скрыла что от вас, а здесь сказала, так это же — сами понимать должны — все равно что Богу сказано, мы не вправе никому, в том числе вам, сказанное здесь перебалтывать-то…
— Речь идет совсем не о тайне исповеди, за этим я бы даже к батюшке не обратилась, — прервала я женщину. — Я, между прочим, крещеная и в Бога тоже верю… Просто такая у меня работа, что…
— Крещеная, говоришь? — Женщина, опережая меня, продолжила свой путь к прилавку. — Мало быть крещеной-то, нужно еще и в храм не только, как ты выразилась, по долгу службы ходить… Ну, ладно, спрашивай, что у тебя там? Коли нет в этом греха — отвечу…
— Как вас зовут?
— Раисой крещена…
— А я — Светланой… Женщина, которая меня интересует, крещена, судя по всему, Лидией, ее болящий сын — Александром. Два дня назад она подавала за него заздравную на сорок дней, сорокоуст…
— Ну так что же? — Раиса глянула на меня строго и покачала головой. — Что в этом такого, что подавала?
— Вы знаете, о ком я говорю? Я имею в виду — эту женщину? Она с вами довольно долго разговаривала, как с давно знакомой: Лидия Ивановна Коломийцева.
Раиса помолчала, переложив с места на место иконки на своем прилавке, опустив глаза, потом снова посмотрела на меня:
— Лидию Ивановну я не первый десяток лет знаю, хотя фамилию ее слышу первый раз, нам здесь фамилия ни к чему… Знаю ее, не стану скрывать. Она прежде здесь жила, неподалеку, а после переехала куда-то. Куда — мне неведомо, но в храм, как и раньше, в наш ходит… То есть не ходит даже, а ездиит…
— Вы не знаете, чем болен ее сын?
— А и знала бы, милая, так не сказала бы! — твердо произнесла суровая Раиса. — Только я и вправду не знаю, поскольку она мне в подобные откровенности не пускалась… Смолоду-то он у нее здоров был, приходил к нам одно время с матерью, хоть и не часто… А уж что теперь — Бог весть… Господь каждому свое за наши многочисленные грехи посылает, вот и Алексаше послал…
— Почему «Алексаше»? Уж что-нибудь одно — либо Алексей, либо Саша… — Для верности я улыбнулась, чтобы Раиса, глядевшая на меня, как на провинившуюся соплячку, не заподозрила, насколько важен этот вопрос… Нехорошо обманывать людей, да еще в храме, но уж такая у меня проклятая работа… Исповедоваться, в самом деле, что ли?..
Об исповеди я подумала без иронии, вполне серьезно и, поймав себя на этой мысли, почему-то ощутила тоску и горечь…
— Будто не знаешь, — сказала между тем моя собеседница, — что многие на Руси-то крестятся иначе, чем в паспорт вписано?.. У Алексаши мирское-то имя Алексей, а крещен Александром… По своему святому, в день коего уродился… А у кого и еще хуже бывает: в паспорт эдакое впишут, что и у чистых язычников такого прозвища не отыщешь, вот и приходится батюшкам во крещении самим нарекать…
Она подумала и перекрестилась и вновь посмотрела на меня вопросительно. Но никаких вопросов к ней у меня больше не было, и я поспешила распрощаться с этой суровой пожилой женщиной, попросив ее не оповещать Лидию Ивановну о нашем разговоре.
— Мы тут, милая, сплетнями не занимаемся, этим все больше у вас, в миру, заняты, — сухо бросила Раиса и вдруг, вздохнув, перекрестила меня: — Благослови тебя Господи, дочка…
На том мы и расстались…
В прокуратуре, куда я вернулась примерно через час, возле моего кабинета, прямо в коридоре, маялся не кто иной, как любимый опер… В одиночестве, между прочим, хотя я уже как-то совершенно незаметно для себя привыкла видеть их вдвоем с Екатериной… Надо же!
Поискав глазами Катьку и не обнаружив ее, я изобразила удивление — правда, исключительно с помощью мимики. И, кивнув Володе, отперла кабинет:
— Ну, входи… Изобретатель-рационализатор…
Крутой опер вспыхнул, словно красная девица, и молча просочился вслед за мной в комнату. Помочь мне снять дубленку он не решился.
— Куда Катьку дел? — довольно весело поинтересовалась я, усаживаясь за стол и кивая ему, чтоб тоже присел.
— Катюша в один ЗАГС поехала, — пробормотал он, — она по следам Марана двигается… Ну, если успеет, то кое-что привезет сюда. Сегодня же пятница, короткий день у всех — так что может и не успеть…
— Как — пятница?! — всполошилась я, твердо уверенная с утра, что до субботы, а значит, и до приезда Витальки еще парочка дней у меня есть, следовательно, основательно переговорить с ребенком о безобразном поведении успею…
— Обычно, по календарю, — удивился Володя. — А что?
— Елки-палки… — пробормотала я и, разумеется, затосковала. Отменить, что ли, родионовский визит до следующей недели? Нет, рука не поднимется огорчить его до такой степени… Да и, если честно, себя — тоже… Конечно, не до такой степени, как его, но…
Кажется, я окончательно запуталась между собственными мыслями и ощущениями и сочла за благо сменить тему, вернувшись к работе: ведь не просто же так заявился сюда мой опер? Тем более что наверняка предпочел бы в данный момент сделать это в многочисленной компании!
— Ну, давай по-быстрому: что у тебя? А то еще куча дел, два «глухаря» на шее и без того висят… Итак?
— У меня — Колышников. Вот, можно приобщать к делу…
Он выложил передо мной искомое и, между прочим, молниеносно найденное.
В соответствии со свидетельством о рождении, туалетному бизнесмену было ровно сорок четыре года. И хотя по возрасту Лидия Ивановна вполне могла являться его матерью, родила нашего знакомца совсем другая женщина, москвичка Колышникова Анна Ивановна, в законном браке с его же папенькой. Оба родителя в настоящий момент были живы и благополучно проживали в своей квартире — по месту предыдущей прописки бизнесмена. Между прочим, вместе с его первой женой и дочкой, как выяснил Володя.
