Джуд Деверо - Дикие орхидеи
Через какое-то время мы с Тессой перебрались на улицу. Она растянулась на траве в резной тени дерева, разглядывая листья над головой. Будь я собой, я бы дала ей тысячу указаний: как смотреть, куда смотреть и даже о чем думать. Но так как привычный командирский настрой покинул меня, я позволила Тессе делать все, что ей вздумается, и доверилась фотоаппарату.
В этот вечер Форд засиделся в кабинете допоздна, поэтому я пошла в студию и занялась проявкой черно-белых фотографий Тессы. Когда изображение проявилось на первой, я поняла, что это что-то. С большой буквы Ч — Что-то. Мне хватило трезвости ума понять, что наконец-то у меня получилось то, о чем я всегда мечтала: я поймала настроение. Я запечатлела на бумаге характер человека. Не просто лицо, а личность.
Глядя на эти мокрые фотографии, я в одно мгновение поняла очень многое. Раньше, когда я снимала детей, я делала это очень быстро, потому что они много двигаются и быстро устают. «Посмотри на меня! На меня!» — повторяла я как заведенная и отщелкивала рулоны фотопленки со всей скоростью, на какую была способна.
Может, с какими-то детьми этот фокус и пройдет, но есть ведь и такие дети, как Тесса, — замкнутые, с изменчивым настроением. Сегодня я совершенно случайно оказалась в том же настроении, что и она, и мне удалось запечатлеть это настроение на пленку.
Фотографии были хороши. Очень-очень хороши. Может, даже заслуживали награды. Несколько снимков крупным планом получились такими красивыми, что у меня слезы навернулись на глаза. Глядя на эти фотографии, я поняла, почему мы с Элли получаем от Тессы молчание, а Форд — приглашение в тайное убежище.
Мы с Элли похожи. Мы из тех, кто все время что-то делает и никогда не стоит на месте. Форд может просидеть на стуле двенадцать часов подряд, а я удерживаю себя на одном месте от силы полчаса. По мне, так читать лучше всего на беговой дорожке. А у Тессы в голове — целый мир, и Форд его видит. Сегодня мне удалось запечатлеть ее внутренний мир на пленке.
Я оставила фотографии сохнуть в студии и побрела в дом спать. Улыбка не сходила с моего лица. Очевидно, Рассел хорошо на меня влияет. Его появление сделало меня такой тихой и медлительной, что я сумела «услышать» Тессу фотоаппаратом.
Только ложась спать, я вспомнила слова Рассела о том, что Амарису посещали видения. Я вспомнила, как сильно он напугал меня, рассказав, что она видела зло в людских умах. Я снова задалась вопросом: а что я буду делать, если то же самое случится со мной?
Переодеваясь в ночную рубашку, я подумала, что, возможно, если у меня снова случится видение, я расскажу о нем Расселу. Может быть, я нарушу свое железное правило, позвоню и расскажу, что увидела. Может, он поймет. Может, это свяжет нас? Свяжет навсегда.
Улыбаясь, я забралась под одеяло и заснула.
В среду я все еще витала в облаках. Не помню точно, что я делала в этот день, но все занимало в два раза больше времени, чем обычно.
— Что, черт возьми, с тобой происходит? — спросил Форд.
М не хватило самообладания ответить:
- ПМС.
Мое предположение о том, что подобное заявление остудит его пыл, оказалось верным. Больше он не делал замечаний по поводу моего состояния.
Я не стала показывать Форду фотографии Тессы. Когда они высохли, я вложила их в большую папку. Я хотела сначала показать их Расселу. В конце концов, мы оба любим фотографию, разве нет?
После обеда я сделала несколько снимков Нейта в саду — на маленький цифровой фотоаппарат. Он обливался потом, к лицу его пристали травинки, и он щурился на солнце, так что я была уверена, что фото получатся из рук вон плохо. Пока я готовила ужин, Форд распечатал их на маленьком принтере Рассела.
Я вынимала из духовки блюло со сладким картофелем (тушенном в сладком сиропе под корочкой коричневого сахара — Форд ел его исключительно в этом виде), когда он сунул мне под нос одну из фотографий. Да, в это невозможно поверить, но Нейт получился на фото еще лучше, чем в жизни. Он выглядел лет на тридцать, и от его красоты захватывало дух.
Я отложила батат и принялась разглядывать фото. Форд печатал остальные. Когда получилась целая стопка — и каждая фотография в ней была великолепна! — Форд сказал, что пошлет эти фото арт-директору своего издательского дома.
Но на следующее утро, когда Форд показал фотографии Нейту и сказал, что, возможно, его ждет карьера модели, Нейт ответил, что не может уехать из Коул-Крик. В его устах это прозвучало как нечто такое, что измениться просто не может. Он включил газонокосилку и стал стричь газон.
Я стояла в стороне и видела, как Форд выключил газонокосилку и заговорил с Нейтом по-отечески. Я была слишком далеко, чтобы расслышать все, но до меня долетали фразы вроде «вопрос твоего будущего», «это твой шанс» и «не отметай такую возможность». Нейт смотрел на Форда с непроницаемым лицом. Вежливо выслушав его, он сказал: «Простите, я не могу» — и снова включил газонокосилку.
Форд посмотрел на меня, словно спрашивая, что происходит, но я только пожала плечами. Я подумала, что на самом деле Нейт имеет в виду, что не может бросить бабушку. Она вырастила его, а если Нейт уедет, она останется совсем одна. Однако мне казалось, что последнее, чего его бабушка хочет, — это чтобы внук пожертвовал будущим ради нее.
Я решила предоставить это дело Форду. Он здорово умеет разговаривать с людьми, так что в конечном счете, возможно, заставит Нейта передумать. Кроме того, у меня не было времени, чтобы с этим разбираться. Мне надо было съездить в магазин за продуктами для Форда и нашего с Расселом пикника. Он еще не звонил, но я хотела быть в полной готовности, когда это случится. Я планировала накупить столько еды, чтобы нам двоим хватило на весь день. Только я и он, одни в лесу...
Так что я оставила Форда беседовать с Нейтом, а сама поехала в магазин. Вернувшись через несколько часов, я обнаружила, что дома никого нет. На столике в холле лежал вскрытый конверт. Я решила, что это бумаги из издательства Форда: ему часто присылали на подпись разного рода документацию по книгам: столько лет прошло, а они все еще переиздавались и раскупались.
Как всегда, мне пришлось самой притащить в дом все покупки. Бросив взгляд на сотовый — Рассел до сих пор не позвонил, — я разложила продукты по местам и подошла к раковине, чтобы набрать стаканчик вкуснейшей колодезной воды.
Я повернула кран — кран остался у меня в руке. Тугая струя воды ударила мне в лицо. Я нырнула вниз, распахнула дверцы шкафа под мойкой и попробовала перекрыть воду, но мне не хватало сил провернуть старый ржавый вентиль.
Я с воплем «Фо-о-орд!» выскочила из дома, но то, что я увидела в саду, заставило меня остановиться.
