Редкие и драгоценные вещи - Рейн Миллер

— Итак, пока я борюсь за корону в этой игре, ты собираешь бездомных животных и приносишь их домой? — сухо спросил он, придавая мне дополнительный наклон головы и приподнимая бровь. И он так потрясающе сексуально делал это, что я могла бы облизать его.

— Боюсь, что да, Блэкстоун, — уверенно парировала я. — Он хороший мальчик.

— Ну, это очевидно, моя дорогая. Он выбрал тебя, значит, он должен быть хорошим, — сказал Итан, наклоняясь, чтобы потереть подбородок. — Ты собираешься защищать свою госпожу и оберегать ее от опасности, юный сэр? — Он серьезно поговорил с собакой, глаза в глаза, как мужчина с мужчиной. — Хммм? Потому что это очень важное поручение, и кто-то должен его выполнить. Если ты хочешь получить эту обязанность, она твоя.

Я смеялась над тем, как мило он относился ко всему, что я пыталась сделать. Может ли быть на земле мужчина более совершенный, чем мой? Весьма сомнительно.

— Значит, ты одобряешь то, что он станет нашей новой сторожевой собакой здесь, в деревне?

— Да, моя красавица.

* * *

— Какая красивая собака. О боже, он выглядит точь-в-точь как сэр Фриск. — Ханна наклонилась, чтобы погладить его, и взяла в руки его мордочку, внимательно изучая его. — Он мог бы быть его потомком.

— Так мне все время говорят. Я хочу увидеть эту картину.

— Я покажу тебе, — сказала Зара, хватая меня за руку.

Итан остался на кухне со своей сестрой. Он еще не был готов передвигаться по мраморным лестницам, подобным той, что была в Холлборо.

— Ты хорошо заботишься о своей хозяйке, юный сэр, — сказал Итан собаке серьезным тоном. — И ты тоже будь осторожна, — сказал он мне, похлопав по животу и поцеловав в лоб.

— Хорошо. — Я приложила руку к его щеке и прошептала одними губами:

— Люблю тебя.

— И я тебя, — прошептал он. Это был мой Итан, все еще контролирующий и защищающий, даже будучи полумобильным и используя костыли. Он был полон решимости к рождению ребенка отказаться от костылей и просто носить ортопедический ботинок. Я знала, он был разочарован тем, что не смог сделать кое-что из того, что хотел, но он не высказал ни единой жалобы. Сломанная нога заживает.

Зара отвела нас в гостевое крыло дома. Ту часть, которую они использовали для гостиницы типа «кровать и завтрак», вот почему я раньше не видела портрета сэра Фриска. Конечно, я бывала в галерее, которая в таких величественных домах, как Холлборо, представляла собой просто элегантную комнату, в которой демонстрировалась частная коллекция произведений искусства, приобретенная семьей с течением времени. В галерее Холлборо было довольно много мраморных скульптур и несколько прекрасных картин, но я не тратила здесь много времени на изучение всего в мельчайших деталях. Я этого не делала, у меня было время, чтобы посвятить себя работе над собственным садом и проектами по декорированию в Стоунвелле.

Она остановила нас в конце коридора, двери по обе стороны которого вели в комнаты для гостей. Прямо над резным столом висела большая картина, изображающая немецкую овчарку с богатыми деталями, почти фотографическая по своему исполнению. Я сразу подумала о камере-обскуре и решила, что художник, должно быть, использовал ее для создания этого портрета. Объект действительно был похож на моего нового питомца по окраске и форме тела. Была изготовлена золотая пластина, прикрепленная к нижней части богато украшенной рамки, с выгравированным на латуни названием работы сэра Фриска.

— Ну, это уже кое-что, не так ли? — Я ухмыльнулась Заре. — Они действительно выглядят почти совершенно одинаково.

Она хихикнула.

— Как я и говорила, тетя Бринн.

— Мне нравится это имя. Тебе нравится, Зара?

Она серьезно кивнула мне.

— Это его имя. Сэр Фриск, — властно произнесла она, как будто решение было принято с самого начала. — Он может поиграть с тряпками, и они станут лучшими друзьями.

— Что скажете, сэр Фриск? — Я спросила его. Он радостно высунул язык и склонил голову набок, глядя на меня. — Я могу называть Вас сокращенно «сэр». — Я почесала его под подбородком, и почти уверена, что он был по-собачьи влюблен в свою новую жизнь, независимо от того, как мы его назовем. Но все же, у него должно быть царственное имя, соответствующее его великолепной осанке. — Значит, теперь ты сэр Фриск, — объявила я.

Как раз в этот момент я почувствовала, как ребенок брыкнулся.

— О, малышка шевелится, — сказала я Заре. — Хочешь потрогать?

— Да, пожалуйста. — Я просунула ее маленькую ручку себе под рубашку и прижала. Ее глаза расширились, и она разволновалась. — Я чувствую, как она передвигается. Ей нравится сэр Фриск, и она хочет поиграть с ним.

Я смеялась над ее словами.

— Ну, мы не знаем, девочка ли это. Возможно, это мальчик.

Зара проигнорировала эту возможность и сказала:

— Это девочка, тетя Бринн.

— Откуда ты знаешь?

Она пожала плечами.

— Потому что я хочу девочку.

Предоставьте ребенку рассказывать вам, как все должно быть. С тех пор как мы познакомились, я узнала, что у Зары есть свое мнение о вещах. О многих вещах. И она также без колебаний высказывала свое мнение. Она была, попросту говоря, привлекательна до кончиков волос на голове. Независимо от пола моего ребенка, Зара была бы самой лучшей кузиной на свете. Я почувствовала себя по-настоящему счастливой при этой мысли.

Затем мой второй сюрприз.

Я еще раз взглянула на картину, сэр Фриск, потому что в ней было что-то очень знакомое… Что-то также подсказывало, что я знаю почерк этого художника. Я работала над другими вещами, очень похожими друг на друга. Когда вы сохраняете произведения искусства, вы проводите много спокойных часов с картиной и знакомитесь с художником, даже если он давно мертв. Вы видите, как они описывают создаваемые ими образы, и чем дольше вы проводите с работами, тем более узнаваемым становится их процесс.

Было ли это возможно?

Я присмотрелась повнимательнее и поискала внизу подпись. С годами глазурь потемнела, частично скрыв надпись, так что разобрать ее было нелегко, но она была там. Буквы также были сделаны меньше, чем обычно для конкретного художника, которого я имела в виду. Но я знала, что ищу. Я почувствовала запах победы, когда разглядела букву «Т», за которой следовал МАЛЛЕРТ, прежде чем все остальное было скрыто краем рамки. У меня сильно забилось сердце, когда я поняла, на что смотрю. Ранее неизвестная картина с изображением очень красивого пса по кличке сэр Фриск, написанная умелой рукой самого знаменитого Тристана Маллертона, создателя «Леди Персиваль» и