Два Феникса - Лиза Мидлевская
При видимой правильности всех ее действий, Яна не была в гармонии с собой. Слишком напряжена, слишком уж сильно она загружала все свое время, слишком интенсивно она заполняла свои дни. Понять бы еще, что ее беспокоит.
Через несколько дней таких наблюдения я понял, что ждать, наверное не стоит и первый шаг нужно сделать мне. Тем субботним утром я приехал к ее дому пораньше. С твердым намерением поговорить.
К моему удивлению сегодня все пошло не по стандартной программе. Никакой утренней пробежки. Никакого спортзала. Зато был мольберт, краски и наушники.
Ясно… сегодня день творчества.
Яна в рисовании — это нечто. Она полностью отдается процессу и улетает из реальности. Наблюдать за ней в это время — сплошное удовольствие. Именно в такие моменты она настоящая: естественная, увлеченная, одухотворенная и фантастически красивая.
Через какое-то время она увидела меня. Хотя думаю, что она и раньше ощущала, что я «присматриваю» за ней. Закончила рисовать и направилась в мою сторону. Я стоял и ждал ее приближения. И в тот момент, когда казалось, что вот-вот мы уже поговорим, Яна резко остановилась, напряглась, напряженно заглянула мне в глаза. Резко развернулась и сорвалась в сторону дома. Очень похоже на паническую атаку. Неужели я вызываю такую реакцию? А я все еще надеялся на благополучный исход…
Приблизился к мольберту и увидел всю бурю, бушующую в душе моей любимой женщины. Вместо традиционных пейзажей, которые так здорово удавалась Яне, на картине были изображены яркие авангардные геометрические конструкции. Буйство красок и нагромождение компонентов как нельзя более экспрессивно выражало то, что чувствовала Яна: множество разнообразных, судя по краскам, эмоций и, судя по расплывчатым контурам и незаконченности некоторых фигур, полное смятение чувств. Хорошо просматривалось только многоэтажное здание на дальнем фоне, фрагменты геометрических деревьев и глаза. Черные внимательные глаза… Мои?
Поднял наушники и плеер. Интересно, что она слушала?
«Счастье любит тишину, а я тебя
Ничего поделать не могу,
Взглядами прохожих осужденная
Бегу, бегу, бегу»
Мари Краймбрери «А мы могли бы быть»
Собрал все ее вещи и направился к Яниному дому. Уже заходя во двор я увидел, как она уехала на велосипеде. Окей. Закинул все вещи в машину и выехал следом. Я хорошо знал ее маршрут, поэтому нагнать ее не составило труда. Не спеша двигался за ней и пытался найти место, где можно будет остановить ее и поговорить. Пора прекратить этот бег двух бешеных белок.
Ехал. Наблюдал и отчетливо понимал — что-то было не так. Вроде бы все как всегда. Она делала все как обычно: те же действия, тот же маршрут. Но во всем этом как никогда чувствовался какой-то надрыв. Казалось, еще чуть-чуть и она сорвется в рыдания. Я никогда не был свидетелем ее рыданий или истерик, но сейчас был уверен, что она на грани.
Я досконально знал этот ее велосипедный маршрут, (ведь в последнее время я словно сталкер наблюдал за ней и одержимо хотел знать о ней все). Поэтому мог спокойно наблюдать за ней из машины, не боясь потерять из виду, когда приходилось отдаляться от нее, потому что автомобильная и велосипедная дороги расходились на приличное расстояние.
Она повернула на крайнюю улицу и начала стремительный спуск. Я каждый раз напрягался, когда она на огромной скорости летела вниз по достаточно крутому склону. Я уже знал, что с помощью скорости она борется с болью, пытается вытравить ее бурлящим адреналином. Почему же тебе так плохо сегодня? Я уже собрался было углубиться в размышления о том, что могло произойти, как неприятный холод пробежал по моем позвоночнику, скручивая все мышцы в напряжении. Что она делает?? Сегодня ей оказалось недостаточно стандартной скорости. Она отчаянно крутила педали и ускорялась!! Яна, милая, что ты творишь? Отчаянный страх скрутил все нутро, когда я увидел как с газона на дорожку выезжают двое мальчишек на электросамокатах. Я только успел подумать, что столкновение неизбежно, как она вывернула руль, уйдя от, казалось бы неизбежного, и на всей скорости влетела в ограждение вокруг строящейся парковки. Я видел, как ее отбросило с велосипеда и она, пролетев в проход ограждения (надо же было случиться всему именно в этом месте!) упала где-то на строительной площадке.
В голове за доли секунды пронеслись картинки другой аварии многолетней давности: искореженный автомобиль, молодая беременная женщина, МЧС, скорая и соболезнования потому, что ничего нельзя было сделать.
Нет! Нет! это не может случиться вновь! Выскакиваю из машины, на ходу вызываю скорую помощь и бегу за это чертово ограждение, чтобы увидеть…
Она лежала на спине. В каком-то углублении. Нога неестественно вывернута, растрепанные волосы закрывали лицо, а сбоку торчала насквозь проткнувшая ее арматура.
Рухнул на колени, словно получил удар по ногам и услышал дикий рев, рвущийся из меня самого:
НЕЕЕЕТ!!
Я боялся развивать наши отношения и отдалился от нее, потому что боялся снова испытать боль, через которую прошел однажды. Но в этот миг я держал безжизненную ладонь Яны, плакал над ее искалеченным телом и отчетливо осознал, что страшна вовсе какая-то не гипотетическая боль, страшно то, что Я НЕ УСПЕЛ СКАЗАТЬ ЕЙ, КАК СИЛЬНО ЕЕ ЛЮБЛЮ….
Конец третьей части
Часть четвертая. Возрождение. Глава 43
ДЕМИД
МЧС, скорая, множество людей вокруг. Глеб, поддерживающий меня. Валик, решающий все организационные вопросы…
Все как в тумане.
Яну спас отец Валика. Талантливейший хирург. Наверное, только человек с его опытом, любовью к своему делу и знаниями в области нестандартных ситуаций в хирургии, мог справиться с данной задачей. Ну и супернавыки сотрудников МЧС. Под руководством Павла Викторовича, которому Валик позвонил сразу же как узнал о случившемся от Глеба, они срезали армартуру, на которую напоролась Яна. Задача была не из простых: сделать еще большее углубление, чтобы не тревожить покалеченное тело, срезать не зацепив девушку и доставить в больницу. А там уже Павел
