Непотопляемая Грета Джеймс - Дженнифер Смит
Завтра, еще до рассвета, они окажутся в Ванкувере. Но сегодня у них есть только вода, горы и небо. И все это серое. Она не знает, как долго сидит здесь, когда папа подходит к ней с бокалом в руке и садится на стул рядом. На нем флисовый жилет с логотипом круизного теплохода, щеки у него слегка раскрасневшиеся.
– Дай угадаю, – говорит он. – Ты пришла сюда ради макарены?
– Что? – вяло спрашивает Грета, и он кивает через плечо на группу пассажиров, начинающих собираться на урок танцев на маленьком танцполе перед баром.
– У тебя есть шанс научиться всем движениям.
Она смотрит на него:
– Пожалуйста, скажи, что ты пришел сюда не за этим.
– Нет, я искал тебя.
– Зачем?
– А разве мне на это требуется какая-то причина? Это наш последний день. И я подумал, нам следует провести вместе какое-то время.
Грета бросает на него скептический взгляд.
– Прекрасно, – говорит он. – Вообще-то, это идея Эшера.
И это почти способно рассмешить ее. Почти, но не совсем.
– Я, наверное, сейчас не самая лучшая компания.
Он оценивающе смотрит на нее, обращая внимание на легинсы и толстовку, на отсутствие макияжа и на небрежный пучок на затылке, на то, что она сидит, прижав колени к груди.
– Тяжелая ночь?
– Что-то вроде этого. – Она снова обращает взгляд на окно.
– Вам понравилось смотреть на китов?
У нее сжимается сердце, потому что она ясно вспоминает вчерашний день: шум ветра и вкус соли, огромные киты, разбивавшие поверхность воды, всплески, с которыми они снова падали в нее. И, конечно же, Бена: обнимавшие ее руки, колючую бороду у ее щеки, радостный смех при виде того, как огромный хвост исчез в воде.
– Это было потрясающе, – искренне говорит она.
– Так вы видели их?
– Да, нескольких. А вы что делали?
– Наблюдали за медведями. Встретили всего одного, но дело того стоило. Он был огромным.
– Почти таким же большим, как Дэвис, – слышит она голос за спиной и чувствует чьи-то руки на своих плечах. Мэри наклоняется к ней и легко целует в макушку. – Привет, солнышко.
И Грете почему-то хочется заплакать.
– Привет.
– А где твой друг? – интересуется Мэри, обходя стулья, чтобы видеть их лица, ее силуэт четко вырисовывается на фоне окна.
– Хороший вопрос, – говорит Конрад. – Разве ты не должна быть сейчас на его лекции?
Грета совсем забыла, что у Бена на сегодня была назначена еще одна встреча с читателями. Она гадает, заменил ли директор круиза его кем-то еще или же зал в настоящее время пустует. Она вспоминает, как он стоял на сцене в твидовом пиджаке, и ее словно бьет электрическим током. Она непроизвольно смотрит на телефон. Всю ночь ей хотелось написать Бену, но она не сделала этого. Ну что она могла сказать ему?
И все же она была разочарована, когда, проснувшись утром, обнаружила, что от него тоже нет никаких сведений. Не было даже сообщения о том, как у него обстоят дела. Она задумалась, а не спросить ли его, как чувствует себя Ханна, но не знала, как, согласно этикету, нужно вести себя в подобных случаях. Не будет ли это навязчивостью с ее стороны? Или, напротив, не покажется ли грубым, если она не справится о здоровье девочки? Она даже хотела позвонить в больницу в надежде получить ответ на свой вопрос, не связавшись с Беном, но потом решила, что это можно расценить как поступок сталкера. Да и непонятно, смогут ли ей ответить. И она так ничего и не предприняла. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как он уехал, и от него по-прежнему ни слова.
Она переворачивает лежащий у нее на колене телефон.
– Ему пришлось уехать, – говорит она, – форсмажор в семье.
– Что значит «уехать»? – не понимает Конрад. – Мы же в море.
– Он вчера уехал из порта.
– Но как…
– Не знаю, но, уверена, он что-нибудь придумал.
– Ну это очень плохо, – произносит Мэри. Что-то в лице Греты предупреждает ее, что не следует ничего больше спрашивать, и она спешит сменить тему: – Эй, держу пари, это взбодрит тебя. Мы с Дэвисом собираемся сегодня вечером принять участие в концерте – исполнить попурри.
Грета приподнимает брови:
– Попурри из чего?
– Понятия не имею, – смеется Мэри. – Он сейчас в фортепьянном баре, пытается составить список. – Ты же придешь, правда?
– Ни за что не пропущу такое событие.
– И послушай, не вели казнить, но я обещала Элеанор еще раз спросить тебя, а не хочешь ли ты…
– Нет, – безучастно отвечает Грета, понимая, что кажется им капризным подростком. Но ей уже надоело твердить одно и то же. – Пожалуйста, скажите ей как можно вежливее, что я по-прежнему не желаю принимать участие в концерте, устраиваемом на занюханном круизном теплоходе. – И, немного помолчав, добавляет: – Ничего личного.
– Я так и поняла, – кивает Мэри. – Но ты должна знать, она так настаивает на этом потому, что твоя мама пообещала, что этим летом мы все побываем на одном из твоих концертов.
Грета оказывается застигнутой врасплох:
– Она обещала это?
– Она все время рассказывала нам, что они совершенно потрясающие и что на них она чувствует себя так, будто ей снова двадцать один год. – Мэри печально улыбается. – Мы собирались устроить девичник с посещением твоего концерта. И теперь, когда ее нет…
Она не заканчивает начатой фразы. Да ей и не надо этого делать.
– Наверное, – продолжает она, вытирая глаза рукавом рубашки, – Элеанор думает, что на настоящий концерт мы уже не попадем.
Грета берет руку Мэри и сжимает ее.
– Это не так. Обещаю. Скажите мне, когда вы захотите прийти, и я все устрою.
– Да мы с радостью. – Мэри смотрит на Грету с любовью. – Твоя мама очень гордилась тобой, ты знаешь об этом?
Грета кивает, но думает сейчас о шоу талантов в шестом классе, когда она так перетрусила, что матери пришлось пройти к ней за сцену.
– А, – сказала она, увидев Грету, пристроившуюся на перевернутом мусорном контейнере и в отчаянии сжимавшую гитару, – теперь я понимаю, в чем твоя проблема.
– В чем? – подняла голову Грета.
– Ты не играешь. – Она наклонилась к Грете и посмотрела ей прямо в глаза. – Тебе просто надо начать играть. И когда ты сделаешь это, все будет хорошо. Обещаю.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда. – Она поцеловала Грету в лоб. – Такая
