Друг моего брата - Элина Витина
С минуту я пыталась прислушаться к собственным ощущениям, выдержит мое тело вторую попытку или нет? А еще мне показалось, что веревка чуточку подскочила вверх. Я подергала плечами, насколько смогла, поерзала на стуле и веревка сдвинулась еще на пару миллиметров. Следующие пятнадцать минут я усиленно танцевала ламбаду сидя, раздувала и сдувала грудную клетку и в итоге была вознаграждена тем, что веревка, наконец, оказалась в районе шее. Онемевшими руками я стянула ее с себя и отбросила в сторону. Егор, видимо, не особо парился насчет того проведу ли я последующие дни сидя или расхаживая по подвалу, иначе затянул бы веревку туже и для подстраховки связал бы мне ноги и запястья. Но опять-таки, если мне и удастся отсюда выбраться, на благодарность он может не рассчитывать.
Первым делом я, разумеется, поднялась по лестнице и попыталась подергать люк, сначала руками, потом надавила на него многострадальной спиной. Но крышка даже не пошевелилась под давлением. Не удивлюсь, если он для пущей уверенности придвинул на него какой-нибудь шкаф.
Несмотря на предупреждение Егора, что меня здесь никто не услышит, я все равно начала кричать. Эффекта, разумеется, никакого не добилась, но мне стало чуточку легче.
Не в моих правилах сдаваться раньше времени, но даже мой природный оптимизм не выдержал натиска суровой реальности и сдулся с противным свистом, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
По идее, у меня перед глазами сейчас должны мелькать лучшие моменты моей жизни, улыбки близких и все то, что делало меня счастливой. На деле же, сознание предательки подсовывало мне моменты из будущего, которые теперь уже вряд ли сбудутся. У меня не будет возможности наладить отношения с братом. И отцу я не докажу, что смогу обойтись без его денег. И на старости лет мы с Булавиным не попадем в один дом престарелых, где я буду круглосуточно ворчать на него за то что не дает проходу молоденьким медсестричкам.
И, конечно, у нас с Урицким не будет ни единого шанса… Хотя, возможно, моя ранняя кончина тут вовсе не причем… Господи, какая, к черту, разница что произошло четыре года назад? Глеб сказал, что готов все забыть, так почему я так держусь за эти воспоминания? Неужели мне так важно доказать ему, что я была жертвой, а не злодеем? Именно сейчас, находясь в роли самой настоящей жертвы, запертая в сыром подвале, я поняла, что прошлое не так важно, важно настоящее… И несмотря на все мои установки, глупо было отрицать, что в настоящем мне с Глебом довольно хорошо…
Воздев припухшие от слез глаза к потолку, я клятвенно пообещала больше никогда не возвращаться к событиям четырехлетней давности и попытаться слепить отношения с Глебом из того, что есть сейчас. При условии, что он этого захочет, конечно… Ну и что еще важнее, при условии, что я выберусь отсюда живой.
Часы, которые я так и не удосужилась продать на “авито”, показывали, что с момента ухода Егора прошло чуть больше часа. Тогда я и услышала глухие шаги сверху. Я взбежала вверх по лестнице и приложила ухо к лючку. Так и есть, мне не послышалось – Егор вернулся назад! Хотя, может он и не уезжал никуда! Передумал или вспомнил, что упустил какую-то важную деталь в своем увлекательном повествовании о том, как он НЕ убивал Марину?
Впрочем, мне наплевать что там им движет, главное, что я собираюсь использовать этот шанс. Спустившись вниз, я подхватила один из пустых ящиков и поднялась обратно по ступенькам. Шаги наверху стихли, послышался глухой удар, как будто упало что-то тяжелое и через несколько секунд я отчетливо услышала скрежет металла прямо надо головой, и появившаяся полоска света подтвердила, что он открыл замок. Не теряя ни минуты, я занесла ящик над головой и как только люк погреба открылся, со всей силы нанесла удар по своему похитителю. Раздался глухой стон, а потом голос Урицкого произнес:
– Полли, у тебя определенно странный способ благодарить меня за спасение. В прошлый раз ты мне чуть ногу не сломала, сейчас едва башку не снесла этим ящиком… Давай сразу договоримся, что впредь ты будешь избегать опасности, потому что очередной благодарности за спасение, я просто могу не пережить.
И несмотря на усмешку в голосе, в глазах не было ни капли юмора. Он помог мне выбраться из подвала и не торопясь отпускать меня из своих рук, поинтересовался:
– Ты как?
Мне очень хотелось вести себя как героини крутых боевиков, отряхнуть пыль с одежды и гордо подняв голову отправиться на следующее боевое задание, но я была обычной девушкой, которая только что пережила жуткий кошмар, поэтому я громко и с завыванием разрыдалась на груди у своего спасителя.
Глеб гладил мои волосы, крепко прижимал к себе и уверенным голосом нашептывал в ухо, что все уже позади и мне больше ничего не угрожает.
С каждым вдохом легкие все больше наполнялись его запахом, который действовал на меня будто сильнейшее успокоительное. Сейчас в нашей близости не было ни малейшей сексуальной подоплеки, но тем не менее, я чувствовала нашу связь даже сильнее, чем когда мы занимались сексом. Само его присутствие меня успокаивало.
Он не спешил меня расспрашивать, хотя уверена, у него было миллион вопросов. Не стал ругать меня за то, что я ввязалась во все это, несмотря на то, что я вполне заслуживала всевозможных упреков.
Он просто был рядом. Потому что знал, что мне это нужно. А может, потому что это было нужно ему тоже. Его голос звучал уверенно, но я чувствовала как подрагивали его руки на моей спине, слышала как быстро бьется его сердце… Несмотря на привычный хладнокровный фасад, внутри Глебы был в ужасе – он до чертиков боялся не успеть и потерять меня…
Глава 54
Через несколько минут приехала полиция и к моей великой радости, вместе с ними в дом зашел и Булавин. Глеб нехотя выпустил меня из рук, хотя уверена, если бы не необходимость разговора со стражами порядка, Алексу бы пришлось вырывать меня из его объятий. Теперь друг крепко прижал меня к себе и кажется, отпускать не планировал.
Глеб, тем временем, сказал стражам порядка, что Егор лежит в соседней комнате. От этих слов моя кожа покрылась мурашками и паника, только недавно выпустившая меня из своих тисков, снова вернулась. Вместе с ней пришло и недоумение.
Он
