Ты полюбишь - Дарья Белова
Когда Полине было около семи лет, она у родителей на даче в саду нашла в земле колечко. Маленькое, позеленевшее от времени и посеревшее от земли, но с большим камушком. Что это за камешек, Полина, конечно не знала. Ей это было не нужно. важно было, что это странная находка стала ей дорога. Как будто она нашла сокровище, о котором никто не знает. Так и сейчас: все, что сейчас их окружает кажется непривычным и странным. Но от этого становится еще дороже и ближе. Они становятся ближе и дороже друг к другу.
Молодой итальянец, который сейчас играл своеобразную аранжировку, звонко напевал в рядом стоящий микрофон. Ненавязчиво, но интимно. Маттео, так звали этого юношу, сын Марио. Он играл каждый вечер.
Саша сидел рядом с Полиной, не отводя взгляд от нее. От ее почти синих глаза, которые под приглушенным светом сейчас были и ярче, и темнее одновременно. С таким манящим блеском. Завлекая в свои силки. Он встал, не говоря ей ни слово, и направился к Маттео, который вот-вот заканчивает очередную свою песню, на смеси итальянского и французского.
Проиграв несколько аккордов, Саша только крепче взял гитару. И что-то сказав этому очаровательному юноше, который сел за рядом стоящее пианино, ударил по струнам.
Нет… уже не нужны банальные признания в любви, клятвы в вечной верности и тому подобное. Банально и пошло. Можно тысячу раз сказать “люблю”, перевести это на все языки мира, выложить эти слова на белом песке и закружить в танце. Так бы сделал кто угодно. Но не Саша. И не для Полины. Своей песней, с первых нот и с первого аккорда — это его правда к ней. Сейчас он перед ней как оголенный провод, без кучи оболочек, которые могут его защитить.
В эту ночь их близость друг с другом действительно была любовью. Она была более чувственной, более душевной, что соединяет не только два разгоряченных тела в порыве страсти. Даже не прикасаясь друг другу, можно знать, как бьется его сердце, даже не видя его глаза, можно точно сказать, с какой нежностью и лаской он смотрит на нее.
— Саш? Расскажи мне.
— Что именно?
— О ней.
Саша убрал руку Полины со своей груди встал с кровати. Он медленно подошел к окну, сквозь которое луна проникала своим светом. Затем так же медленно повернулся к Полине, чтобы увидеть с каким ожиданием она впилась в него своим взглядом. И вернулся обратно к кровати, сев с краю.
— Мы познакомились в университете, на третьем курсе. Она перевелась к нам из Питера. Помню, как вошла в аудиторию: красивая, высокая, с красивыми, почти черными волосами, которые доходили ей до талии. Наверно, уже тогда я вляпался… — сделал паузу Саша, чтобы аккуратно взглянуть на Полину, а затем продолжил. — Я таскался за ней по всяким клубам, дарил ей подарки, цветы постоянно. Думал тогда, что девушкам это нравится. А в какой-то из вечеров она наконец-то обратила на меня свое внимание. Не знаю почему вдруг. Но я был таким счастливым, что мог просто сидеть с ней рядом, смотреть на нее. Просто быть рядом. В тот вечер я переступил очень важную для себя черту, потому что она меня попросила. Как я еще мог поступить? — скорее сам себе задал этот вопрос Саша.
Полина видела, как тяжело Саше дается этот рассказ. Он будто заново все это переживал. Будто снова оказался с ней рядом, что не могло нравится Полине, ведь почему то именно сейчас она почувствовала соперницу. Нет, она не была реальной. Но она была в его мыслях, в его голове. А что может быть сложнее, чем сражаться с призраками? С призраками прошлого.
— Сначала это были легкие наркотики. Маленькие такие таблеточки. Запиваешь и откидываешься на спинку кресла. Или идешь трахаться — так ощущения ярче, — Саша не отрываясь смотрит в одну точку, прокручивая сменяющиеся картинки перед собой. — Потом… потом были еще какие-то, сейчас уже и не вспомню. Был кокаин. И была она.
— А как же родители? Друзья?
— Хм… Крови я знатно им попил, — грустно усмехнулся Саша, — за два года мы практически не общались нормально. Это были крики, требования, шантаж.
— Два года?
— Да, Полина. Два года. Я был конченым наркоманом, которого интересовало только, где бы раздобыть очередные наркотики, поновее и получше.
Саша повернул голову к Полине, ловя на себе глубокий голубой взгляд. В нем не было жалости, в нем не было разочарования или презрения, которые Саша боялся увидеть в ее глазах. Только если он сам посмотрит на себя в зеркало, чтобы прочитать это презрение в своих глазах. Он это понял, как только наконец вслух сказал то, через что он прошел. Ведь никому до этого вечера он не рассказывал всю история с начала.
— И как ты справился?
— В тот вечер мне принесли какие-то новые, чистые… И… Рома… он вовремя оказался рядом, хотя мы с ним в то время практически не общались. Как так получилось… Хрен знает. Но если бы не он, возможно меня бы сейчас с тобой не было.
— Саша… — сказала Полина, обнимая его со спины, — сейчас я как никогда благодарна Роме. Вы потом просто расстались? С ней?
— Нет, Полина. После того случая я уехал в Америку. На три года. Сначала два года учебы, потом год практики. И затем я вернулся. Думал, перевернул эту страницу, — ухмыльнулся Саша, — но не знаю, что мне на тот момент нужно было, чтобы вытравить ее из моей головы.
Опять она. Она. Она. Нельзя желать другому человеку смерти. Но почему то сейчас у Полины возникло чувство облегчения, что ее нет. По крайне мере рядом и живой.
— Вы опять были вместе?
— Да. Пока она не повела себя как настоящая шлюха, трахаясь с моим другом… — зло ответил Саша.
— Что? — тихо спросила Полина, еще не поверив в сказанное: может ей
