Двойня для Цербера - Джулс Пленти

— Я тебя сейчас грохну за эту выходку.

— Пока я живой, в обиду Асю не дам, — хрипит он, отбиваясь от меня в защитном режиме. — Она маленькая и хрупкая, ее защищать нужно.

— От меня? — рычу я, краем глаза поглядывая на Агнию, которая никак не реагирует на потасовку в полуметре от себя.

— Ото всех. Олег Владимирович, подумайте. Она же — ваше благословение. Она не заслужила. Если хотите, потом бейте меня сколько влезет. Хоть грохните. Я и так уже умер, когда жены не стало, но Агнии сейчас помощь нужна.

— Хер с тобой, — на меня вдруг обрушиваются жуткая усталость и мерзкое, свербящее беспокойство.

Слезаю с Рафы, пока он отплёвывается кровью, которая течет из разбитого носа, и подползаю к ней. Подкладываю ладонь под голову и приподнимаю.

— Агния, ну хорош уже дурака валять. Открой глаза, — прошу я, чуть встряхнув ее.

В глубокой отключке. Безвольная как тряпичная кукла. Без причины грохнулась.

— Я скорую вызову, — твердые, по-военному отточенные интонации Рафы ушли, и появилась пугающая, неестественная растерянность.

— Долго, — оглядываюсь на него и вновь возвращаю взгляд к почти неживой Агнии. — Бери ее и неси к моей тачке. Я сейчас.

Рафа подхватывает ее на руки легко как пушинку. На фоне его темного костюма она кажется крошечной куколкой с длинными, светлыми волосами, которые сейчас свисают неопрятными лохмами.

Провожаю их взглядом, и под грохот его шагов на лестнице бегу к себе. Этой бляди уже тут нет — только темные, длинные волосы, выпавшие из гривы во время скачек, остались на смятой постели. На стеклянном столике еще остались не снюханные дорожки «снежка», но я смахиваю их ладонью. Натягиваю джинсы и кроссовки и, прыгая через три ступеньки, несусь вниз.

Нагоняю Рафу у подножья лестницы и хватаю его за плечо.

— Сам понесу, — гаркаю, забирая из его рук Асино обмякшее тело.

Он кивает и бежит вперед. Открывает дверь, и мы втроем несемся к моему «Гелику». Рафа садится за руль, а я с ней на руках — на заднее сиденье.

Он дергано срывается с места, а я бережно прижимаю ее к себе, чтобы девчонку не трясло. Лицо такое бледное, что губы кажутся синюшными как у трупа. Прижимаю к ним палец — теплые, дышит. Закрытые веки дрожат, и она чуть подергивается. Движения странные, похожие на слабые конвульсии.

Прижимаю ее к себе, пытаясь согреть.

— Гони, блядь! — реву я. — По хер на светофоры. В ближайшую больничку едем.

Рафа не отвечает. Только давит педаль газа в пол и сосредоточенно смотрит на дорогу. Таким безумным и готовым грызть землю я его видел, только когда Ленка заболела.

— Агния, давай, девочка, приди в себя, — прошу я, готовый реветь от нежелания отпустить ее. — Поигрались и хватит.

— Как она? — спрашивает Рафа, так круто вывернув руль, что нас отбрасывает к противоположной двери.

— Не знаю я. Дышит, — рявкаю, поудобнее устроив ее на коленях. — Быстрее давай.

И он выжимает из тачки максимум. Благо не час пик, и добираемся мы быстро. Взвизгнув шинами, тормозит у «Склифа», в который я последнее время частый ходок. Он выскакивает первым, распахивает дверь и забирает ее у меня.

Втроем вламываемся в приемный покой. Персонал бросает свои дела и пялится на нас, ни хера не помогая.

— Вы в аварию попали? — отмирает тщедушный докторишка с большой круглой лысиной, глядя на разбитую физиономию Рафы и мой голый торс.

— Нет, девушке плохо стало, — огрызаюсь я, готовый разнести тут все в щепки. — В обморок упала.

— Каталку давайте, — командует лысый тип кому-то в глубине коридора.

Здоровый медбрат в бордовой форме привозит дребезжащую кушетку на колесиках, и мою девочку укладывают на дерматин, покрытый одноразовой пеленкой.

Прибегает дамочка с охочим взглядом и статоскопом, который болтается на шее. Пальцами поочередно оттягивает Агнии веки и светит ей в глаза фонариком. Потом поднимает футболку и простукивающими движениями принимается исследовать плоский живот.

— Давайте ее в терапию на анализы, — выдает тетка и спрашивает у нас: — Она что-то принимала? Алкоголь, наркотики?

— Нет, — мотаю головой.

— И как это случилось? — сощуривается она, поглядывая на мои мускулы, которые от напряжения бугрятся под кожей.

— Просто стояла и упала, — заявляет Рафа, утерев кровь под носом тыльной стороной кисти.

— А с вами что? — спрашивает, окинув его диагностическим взглядом прожжённой бляди.

— Тормознул тачку неудачно, об руль ударился, — начинает заливать Рафа небылицы.

— Понятно, — протягивает она, поглядывая на мои сбитые костяшки.

— С ней все хорошо будет? — спрашиваю у докторицы, вглядываясь в тускло освещенный коридор, по которому Агнию увезли от меня.

— Должно, работаем, — пихает мне в руки какую-то анкету. — Заполните и ждите.

Уходит, деловито виляя задом. Курва.

Бросаю анкету на металлический стул и засаживаю локоть Рафе в бок. Тот вздрагивает, но не обращает на болезненный тычок никакого внимания.

— Пойдем покурим, — хрипло приказываю я.

— Не вопрос, — борзо отвечает он, и мы идем к выходу.

На улице довольно людно, и мы, не сговариваясь, решаем перетереть в тачке с глухой тонировкой. Сейчас я валить его не собираюсь, тем более, ствол все еще при нем, но то, что Рафа в полной жопе, подчеркну двойной красной чертой.

Молча протягивает мне пачку богомерзких «Мальборо». Я закуриваю и выпускаю в потолок плотную струйку белого дыма.

— Ты же понимаешь, что я тебя грохну за такое? — спрашиваю без прикрас, глядя на его физиономию, которая вся поникла, но отнюдь