Я тебя (не) люблю - Каролина Дэй
— Я тоже, Егор, — прошептала она в ответ, возвращаясь с небес, где чувствовала его прикосновения и тепло, на землю, в которой едва ощущалась опора. Нет, это не из-за близости Егора, скорее из-за понимания, что этой самой близости больше не будет. Не будет магии, того волшебства, опоры. И его личного тепла.
Они последний раз посмотрели друг на друга, пытаясь запомнить каждую черточку лица, каждый изъян и достоинство. Словно виделись в последний раз. Хотя так оно и было — эта встреча последняя в их жизни. Девушка смогла уйти в сторону посадки только в тот момент, когда Егор через силу подтолкнул ее к выходу, хотя в мыслях ему, наоборот, хотелось притянуть ее ближе к себе. Обнять и больше не отпускать. Но так нужно.
Она ушла, оставив его стоять и смотреть вслед. Она ушла, оставив за собой лишь шлейф собственного цветочно-ягодного аромата, который Егор так любил.
Она ушла, но его сердце так и не смогла покинуть...
◊ ◊ ◊Потеря. Она всегда ощутима, всегда бьет по самому больному месту. Потеря какой-то вещи, которую возможно заменить на новую, не сравнится с потерей близкого человека. Их не выкупишь у продавцов, а замену не всегда можно найти. Точнее не так — невозможно найти в принципе, ведь каждый человек индивидуален по-своему. Да, внешнее сходство или характеры, скорее всего, можно попытаться заменить, но точную копию можно найти, если у того человека есть брат или сестра-близнец. Не более.
Только Лера являлась единственным ребенком в семье... Единственным и неповторимым...
Все эти дни, проведенные без звонкого, мелодичного голоса прекрасной брюнетки, Егора рвало на части. В тот момент, когда его девчонка шла к выходу на посадку, понимал — это навсегда. Он сам сделал то, на что не способен был до этого, сам наступил себе на горло и отпустил. Как говорили, если любишь — отпусти. Только с ним это не работало. Он любил. Будет продолжать ее любить вечно. Навсегда. Как клеймо, от которого невозможно избавиться. Егор всегда будет любить только Леру, а Лера в тот момент любила свободу. Или ему так только показалось, а все эти мысли лишь игра собственного воображения?
На нем не было лица. В буквальном смысле. Конечно, Егор всегда скрывался от посторонних под невозмутимой маской, однако сейчас казалось, что прятался он не только других, но и от самого себя. Почему? Потому что тоска, готовая сожрать его с потрохами, вцепится своими лапами за его душу, дай только волю. Или это вновь игра воображения?
Завидев в день приезда погрустневшего воспитанника (мягко говоря, погрустневшего) Марфа не знала, что делать дальше и как его откачивать от острой, всепоглощающей боли. Она никогда ранее не видела его таким опустошенным и замкнутым. Хотя нет, замкнутым он был всегда, только не с ней. Не с женщиной, заменившей ему мать. Сейчас ему вряд ли смог бы кто— то помочь. Кроме одного человека. Кроме Леры. Его маленькой Леры, которую он неустанно целовал, которую сжимал в своих объятьях и дарил одно наслаждение на двоих. С которой он разделил свою душу, которой улыбался, не переставая, улавливая блеск в ее прекрасных глазах. Таких красивых и открытых. Таких нет ни у кого на свете. Только у нее. Только у той, которая когда-то принадлежала ему. А сейчас?
Сейчас у него не было ничего.
Через пару дней разлуки складывалось ощущение, что Егор в один миг обеднел. Морально. Превратился в робота, впервые в жизни показывая свою настоящую сущность. Раньше он лишь скрывался за маской, а сейчас эта маска вселилась в него и стала одним целым. Единым с его организмом. Просто в один прекрасный момент он запретил себе думать о Лере и включился в работу. Поувольнял нерадивых сотрудников по второму кругу, заключил новые контракты, заранее проверив будущих партнеров на вшивость, запугал уже старых, используя свою жесткость и власть. Да, во время работы в офисе он не думал о девушке, только стоило ему приехать домой и невольно заглянуть в комнату, словно ноги его сами нести туда, как воспоминания минувших дней, которые стали самыми счастливыми на свете, мигом заполняли его голову.
Каждую минуту он думал, что же она делала в тот или иной момент. О чем думала. Счастлива ли она без него. Наверное, да, раз больше не выходила с ним на связь и не вернулась. Или прошло не так много времени? Сколько дней назад они расстались? Пять? Десять? Он не считал. Бесполезно. В какой-то момент мужчина уже смирился, что девушка более не вернется, а он никогда не узнает, как в итоге она прожила свою жизнь и построила ли карьеру юриста, о которой так мечтала.
— Вань, за Авдеевой следите? — поинтересовался мужчина, когда они с личным охранником ехали домой из офиса. Как только самолет девушки взлетел, Егор попросил проследить за ней, только до этого момента не запрашивал информацию — слишком больно и невыносимо было на тот момент.
— Да, Егор Романович. Завтра будет отчет, — отчеканил блондин, поворачивая в сторону дома с трассы.
«Может, плохая затея?» — поинтересовался у самого себя Егор. «Возможно. Но так ты будешь уверен, что с ней все в порядке», — ответил внутренний голос. Рано или поздно ему придется взглянуть на отчеты, а выводы лучше делать только в момент прочтения, исходя из информации.
— Что-то не так, — отвлек от размышлений Иван и, схватив пистолет, пошел в сторону дома.
«Параноик», — усмехнулся про себя Егор. Ну и кому он сейчас нужен? Даже если пришли достать из-под земли, то в доме полно охраны и прислуги. Вряд ли зложелатель способен пройти через нее. Хотя одному человеку удалось это сделать. Лере.
Егор вышел из машины вслед за Иваном, который мигом скрылся в парадных дверях дома. И только стоило ему оказаться на своей территории, то тут же понял, в чем заключались опасения охранника. Возле ворот никого не было, а Марфа не встречала мужчину у порога, как делала это всегда. Что же могло случиться?
Ответ пришел сам собой, когда Егор почувствовал у виска прохладное дуло пистолета, а железный, даже агрессивный голос, прозвучал чуть ниже
