Убери руки, подонок (СИ) - Ройс Мэри

Явор прижимает к себе ту самую блондинку и покрывает ее лицо поцелуями. Твердая почва уходит из-под ног, и я едва удерживаю себя в вертикальном положении. Хватаюсь за стену и обессиленно наблюдаю за происходящим. В ушах стоит такой звон, что голову буквально распирает от пульсирующей боли. Мужчина, которому я помогла в доме, подбегает к ним и начинает нащупывать пульс у девушки, а после — вырывает ее из оюъятий Явора и стремительно направляется в мою сторону. Я поспешно скрываюсь за стеной и пару минут стою неподвижной фигурой, пытаясь просто дышать, но в груди все настолько сжато, что это дается мне с огромным трудом. На глаза наворачиваются предательские слезы, а в горле образуется едкий ком, который стремительно нарастает, обжигая меня изнутри, словно в глотку вонзили раскаленное копье. Бьюсь затылком о стену. Меня разъедает невыносимое чувство ревности. До безумия больно осознавать, что он принадлежит другой. Я не хочу делить его ни с кем. Душу сдавливает и выворачивает наизнанку от того, что наши чувства не взаимны. Неужели все, что было между нами, для него ничего не значит? Кто я в действительности для него? Просто девочка для плотских утех? Игрушка?

Тяжелая пустота вытесняет все светлые эмоции из груди, словно я теряю себя, а тревожная неизвестность оттесняет мой затуманенный рассудок на самый край отчаяния. И меня пугает то, что это раздирающее чувство не отпускает. Еще сегодня я видела в нем целый мир. Свой мир. А сейчас он разрушен. Остаются только жалкие обломки, будто меня перекорежило от разрушительного стихийного бедствия…

Из мучительного ступора меня вырывает пронзительный детский рев. Безучастно отталкиваюсь от стены и, подняв опустошенный взгляд, замираю в дверях, когда вижу Явора. Как же я хочу обнять его и забыть все произошедшее. Но жгучая ревность разрастается во мне, как ядовитая паутина, порождая коктейль ужасных эмоций: слепую ненависть, злость и разочарование, которые обязательно приведут к неблагоприятным последствиям. Конечно, я рада, что он жив. Однако удушливая атмосфера сдавливает мои легкие, и я не могу испытать долгожданное облегчение. А горечь от разочарования только нагнетает неизбежное разрушение.

— Посмотри, — женщина разворачивает ему ребенка, — белоснежный, малыш. Твоя маленькая копия, Явор.

От этих слов мое тело пронизывается мелкая дрожь. У него есть ребенок… Дыхание учащается.

— Эс, ты, блядь, издеваешься?! Ну какой из меня отец?! — Явор переходит на повышенный тон, и все его жесты буквально кричат о растущем раздражении. Но когда он переводит взор на ребенка… его лицо меняется до неузнаваемости.

— Неужели ты пожелаешь ему своей участи? — пытается вразумить Явора женщина, мягко покачивая младенца на руках, но он словно не слышит ее, потому что впивается в меня своими бесовскими глазами. Она замечает его отстраненный взгляд и замолкает, оборачиваясь в мою сторону.

33

Явор

Не выпуская Кейси из рук, я покачиваюсь из стороны в сторону и зарываюсь лицом в ее волосы. Словно в бреду, мои губы блуждают по неподвижному лицу синеглазки. Зачем она это сделала? Ушибленная на голову. Внутри образовывается полный вакуум, медленно растекающийся по всему телу, подводя к полному распаду… Но непрерывная тряска вырывает меня из глубокой прострации, а надрывные крики пробивают блокаду вакуума и доносятся до меня гулким эхом.

— Явор! Отпусти!

Вздрагиваю, словно в голове произошел ядерный взрыв, и у меня получается вздохнуть полной грудью, вырываясь из оцепенения.

— Она еще жива, но ее нужно срочно доставить в больницу!

Я не сразу узнаю окровавленное лицо Раймона. Он грубо расцепляет мои руки и выхватывает Кейси, словно из дьявольских силков. А я опустошенно откидываюсь на спину, болезненно сталкивая тяжелый затылок с полом. Произошедшее высосало из меня все жизненные силы. Я просто лежу с прикрытыми глазами. В голове звенящая пустота, а в груди колкая дрожь, которая постепенно стихает, позволяя стабилизировать дыхание.

— Явор, — мелодичный голос в один миг заставляет поднять тяжелые веки, — тебе больно? — Надо мной склоняется мой ангел, и я медленно поднимаюсь на локтях, принимая сидячее положение.

— Иди сюда, — притягиваю Малинку к себе и зарываюсь носом в мягкий ежик на ее голове. Она подобна святому источнику и придает мне сил жить.

— Он обрезал их… и теперь я уродина…

В детском тоне улавливаю подступающие слезы.

— Нет… нет… это не так, — обхватываю ее личико окровавленными руками, — с длинными волосами или без них, ты самый красивый ангел.

— Я так скучала, Плюшкин, — признается, крепко обнимая меня и утыкаясь лицом в грудь.

Только ей дозволено называть меня этим прозвищем. И рядом с ней я действительно ощущаю себя плюшевым медведем. Появление Малинки в моей жизни подобно чуду. Она — луч солнца в непроглядной тьме. А вот с сыном Эстер у нас напряженные отношения и, когда она забеременела во второй раз, я боялся появления еще одного кровососа.

До этого я два раза попадал в приемные семьи. Это было сплошным адом. Однако с Эстер все иначе. Даже с появлением своего первенца ее любовь ко мне не охладела, и я не чувствовал себя чужим. Но вот мой юный братец не разделял чувств матери ко мне. Детская ревность хуже атомной бомбы, и это пагубное чувство овладело мальчишкой.

Увидев же белокурого ангела с большими глазами, я не смог возненавидеть, хотя готовился к этому. Эта маленькая девочка — единственная, кто согревал мое сердце, и я полюбил ее всей душой. Искренняя чистота малышки словно откровение для меня, и достаточно лишь обнять этого ангела и вдохнуть в себя сладких запах молока с медом, чтобы усмирить любую душевную бурю. Малинка сильнее прижимается и прерывает мои мысли, а невесомые касания пробираются горячей волной в самую грудь, болезненно сжимая сердце. Моя малышка. Голова постепенно возвращается в реальность, освобождаясь от вязкого вакуума. На мое плечо опускается тяжелая рука, заставляя поднять глаза.

Надо мной стоит старик Роналдс.

— Давай, вставай парень, — хрипловато произносит он. — Сначала в больницу, а потом в участок.

Я медленно поднимаюсь на ватные ноги, выпуская из рук Малинку. Тело ломает, как после атомного взрыва. Но, увидев Эстер с ребенком на руках, возвращаюсь к неизбежной реальности. Она замечает мое замешательство и направляется в мою сторону.

— Посмотри, — она разворачивает мне ребенка, — белоснежный, малыш. Твоя маленькая копия, Явор.

— Эс, ты, блядь, издеваешься?! Ну какой из меня отец?!

Нервно сжимаю челюсти и не могу набраться смелости посмотреть на ребенка. В душе непонятно звенит. Такого еще чувствовать мне не приходилось. Тревога, но в то же время злость и растерянность. Мягкое кряхтение притягивает мое внимание, и я больше не принадлежу себе. Что-то щелкнуло внутри, когда это глазастое создание посмотрело на меня… У паренька на удивление густые белые волосы, но они играют золотистым отливом. А глаза, которые потухли, сейчас смотрят на меня. Ярко-синие глаза. Чертовка Кейси!

— Неужели ты пожелаешь ему своей участи? — пытается достучаться до меня Эстер, я отрываюсь от ребенка, но тут же замираю, увидев за ее спиной растерянный взгляд Бриды. Заметив мое оцепенение, Эс замолкает. Сердце в секунду заколотилось так, что перебивает дыхание. Какого черта она тут делает? Как давно она здесь? Брида хлопает своими перепуганными глазищами и через секунду устремляется прочь. Грубо сжав переносицу большим и указательным пальцами, я срываюсь с места, не обращая внимания на пронзительную боль, и прилагаю все усилия, чтобы догнать бесовку.

— Брида! — окликаю ее, но она не останавливается. — Мелкая! — рявкаю вслед убегающей лани, и в мгновение она замирает на месте. После минутного замешательства мой глазастый гуманоид стремительно направляется в мою сторону, нервно размахивая руками.

— Почему ты мне не сказал о ребенке? Это от той блондинки? Кто она тебе? Жена? Девушка? А может любовница? Что, черт возьми, происходит?! — В ее огромных озерах я вижу разочарование и ревность, граничащую с яростью, которая перекрывает все ее эмоции, но лишь усмехаюсь. — Тебе смешно?