Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
«Спецназовец хренов, – про себя ругнулся Муслим. – Совсем раскис на криминале».
Он снова огляделся по сторонам и, сделав большой крюк, вернулся к машине. Аккуратно выехал и, не включая двигатель, повел фордик вниз по трассе.
– Одного взяли, – доложил Лаптев Витольду, как только Мэри ушла спать. – Некто Игорь Михайлович Сурепкин, в узких кругах известный как Репа. А вот второму удалось уйти.
– Какая оперативность, – удивленно хмыкнул Витольд. – Он что, паспорт с собой носит?
– Отпечатки пальцев сразу по базе пробили, – солидно объяснил Лаптев. – Правая рука некоего Лавра, хабаровского авторитета.
– Готовь дырку на пиджаке, к ордену представят, – хохотнул Стрельников. – Одно не понятно, кто же заказал мою жену и выписал киллера из такой дали?
– Лавр, – пробормотал Лаптев. – Он тоже в городе. Репа не один прибыл. Думайте, откуда такая напасть на вас свалилась!
– Да не знаю я! – растерялся Витольд. – Мэри и мухи не обидит. Вся ее жизнь у меня на глазах. Даже со шпаной никогда и нигде не пересекалась. Никаких наметок, Паш. И зацепиться не за что.– Он от бессилия развел руками.
– Фамилия Калидорный что-нибудь говорит? – морщась, как от зубной боли, поинтересовался Лаптев.
– Нет. А кто это?
– Да Лавр собственной персоной. Это ж для блатных он – Лавр. Благородный вор. А на самом деле Калидорный! – рассмеялся Павел. Следом расхохотался Витольд. Смех сквозь слезы.
– Спасибо, Паша, – пробормотал Витольд. – Ничего не понятно, но хоть какая-то зацепка!
Он поднялся на второй этаж, где в спальне на широченной кровати свернувшись клубком лежала Мэри. Маленькая, хрупкая, беззащитная. Жена тяжело вздохнула, и снова в беззвучном рыдании затряслись плечи. Стрельников вышел из спальни и мигом скатился с лестницы.
– Пашка, – позвал он приятеля. – У тебя найдется что-нибудь успокоительное?
Лаптев задумчиво глянул на него и, почесав пятерней кудлатый затылок, вышел из кухни. Вернувшись обратно, он протянул Стрельникову початую бутылку водки и презервативы в блестящей обертке.
– У меня только такое, – усмехнулся он. – Сгодится, капитан?
– Еще как, – хмыкнул Витольд.
Глава 30. Часть 1.
Поминки затянулись. Сначала пили за упокой брата, а потом плавно перешли на помин матери. Мама…Майка украдкой утерла глаза. Через год и один день преставилась бедная. Так и не вынесла горя. Даже сейчас, через столько лет, став взрослой, Майя Баженова вновь почувствовала поднявшуюся из глубины обиду. Мама всегда любила больше Марка, а она, Майя, ходила в любимицах у отца. Майка перевела взгляд на Сказочника. Постарел, характер испортился. Но все такой же, любимый папочка! Она покосилась на камин, где догорали дрова, и поежилась от холода.
– Сейчас подкину, – буркнул Сергей и, поднявшись с места, завозился около большого, выложенного кирпичом камина, занявшего весь угол в столовой Баженовского дома. Майка тоже встала из-за стола – поменять тарелки да принести еще закусок и мяса. Хоть и сидели втроем, а выпили-съели немало. Она только потянулась к пустому салатнику, как на комоде зашелся, завибрировал мобильник.
– Да, хорошо, милый, – проворковала Майя в трубку, в одно мгновение из папиной дочки превратившись в светскую леди.
Сергей сразу понял, кто звонил, и, резко поднявшись, направился к выходу.
– Я пошел, – пробормотал по дороге.
– Останешься в поселке или в город поедешь? – напряглась Майя.
– Я пьян, дорогая, – фыркнул Архипов и добавил с издевкой: – Пойду к нашим.
– Возвращайся, когда Гурьянов уедет, – пробормотала она, притягивая его к себе.
– Нет, – отмахнулся Сергей. – Сразу спать лягу.
– Ложись на первом этаже, – прошептала Майя. – А я к тебе в окно влезу. Помнишь, как раньше?
Настроение сразу улучшилось, стоило представить, как мадам Гурьянова карабкается на высокий первый этаж. Хотя нужно сперва во двор попасть. Через забор перелезет, что ли?
– Ты? – хохотнул Архипов, развеселившись некстати, и покосился на Сказочника. – Врешь ты все!
На нетвердых ногах он свернул на соседнюю улицу и, уже подойдя к дому Стрельниковых, вздрогнул, когда заорал сотовый. Высветивший номер оказался незнакомым, и Архипов долго пялился на него, раздумывая, ответить или сбросить. Но в последний момент любопытство пересилило, и он принял звонок.
– Але, – пьяненько промычал в трубку. – Это кто?
– Конь в пальто, – пробасили в ответ. Голос знакомый до боли, но Архипов не узнал звонившего. – Пьешь, что ли, Серега? – поинтересовались по-свойски.
– Ага, – весело подтвердил Архипов.
– Соберись, Серенький, – строго велели ему.
– Что случилось? – пробормотал Сергей, понемногу трезвея. А дальше застыл как статуя.
– Я все понял, Паша, спасибо! Сейчас отцу передам, – рыкнул он в трубку и что есть силы нажал на кнопку домофона.
– Дети уже спать легли. Отец задремал. Еву еле угомонили, – начала пенять ему мать, стоило только показаться на пороге.
– Папа где? – быстро осведомился Сергей. – Он мне срочно нужен!
Мать принюхалась к винным парам, витающим в воздухе.
– Завтра, Сереженька, поговорите. Сейчас лучше поспать.
– Мам, ты не понимаешь! – попытался объяснить он, но подходящие слова будто испарились из его головы. – Тогда его сотовый нужно выключить, чтобы никто не побеспокоил!
– Что за крики после отбоя? – проворчал Чапай, выходя в коридор. – Ты не дома, Сережка!
– Пап, тут такое дело, – Сергей увлек отца в сторону, зашептал сбивчиво.
– Что ты несешь? – раздраженно бросил Чапай и обернулся к жене. – Ольга, ты вечером говорила с Машей?
– Нет. Ее дома не было. Ни ее, ни Виташи. Только Эльза одна.
– Где они? – Старший Архипов зло уставился на сына. – Точно в безопасности?
– Да, пап, надежный человек звонил. С Машкой и Витом все в порядке. В машине только стекла выбиты. Лобовое и заднее… – Но объяснить не удалось, в глубине дома звоном взорвалась Чапаевская нокиа.
– Вы как цыгане, – пробормотал Вадим, спускаясь по лестнице. – Никак не угомонитесь!
Сергей что есть силы бросился за трубкой и ответил, подражая отцу. Чапай протянул руку, требуя свой телефон, но старший сын медленно покачал головой.
– Завтра утром поедем в ГИБДД, – объявил он после и скомандовал: – А теперь всем спать.
Но никто его не послушал. И расходиться не пожелал. Из спальни вышла сонная Агата и принялась заваривать чай, а отец позвонил Баженовым. И уже через полчаса все, рассевшись за длинным столом на террасе, галдели и спорили полушепотом.
– Папа уже спать лег, но он завтра с вами поедет, дядя Вася, – заверила с порога Майка и уселась рядом с Сергеем. И тот сразу почувствовал, как ее нога скользит по его брючине.
– Не хулигань, – пробормотал еле слышно, молясь, чтобы никто не заметил. Но разве что утаишь от отца?
– Шли бы вы уже, – велел Чапай, поморщившись.
– Сейчас чай попьем и уйдем, – согласилась Майя.
– Только ты, стрекоза, никому не говори про нападение, – строго наказал старший Архипов, испытующе уставившись на Майку.
– А я уже Владу позвонила. Манечку с работы отпросила, – повинилась она. – Пусть хоть дома посидит, пока полиция не разберется.
– И то правильно, – кивнул Чапай. – Владыкина зря языком трепать не станет.
Узнав о нападении, Анька сразу в порыве ярости кинулась звонить Чегевару. Но вовремя остановила себя. Старый хрен рассердится, если она только заикнется о чем-то подобном по телефону.
Владыкина заглянула в комнату сына. Павлик в наушниках слушал музыку и играл в стрелялку.
– Я к твоему отцу съезжу, – предупредила она. – Долго не засиживайся.
– Зачем, мама? – насторожился он. – Что-то случилось?
– Это по поводу его дня рождения, – отмахнулась Анька. Негоже ребенка посвящать в подробности нападения.
Дорогой она размышляла, как известить Арсения. Сразу выплеснуть свое негодование или прикинуться овцой? Или томной гетерой? Владыкина вздохнула и решила, что третий вариант лучше. Хотя в душе все кипело и клокотало. Как-то неожиданно для всех ювелирка превратилась в самый доходный бизнес. А Маша Стрельникова взаправду оказалась курочкой, несущей золотые яйца. Не Фаберже, конечно! Но каждая работа уникальная, и нашлось много желающих нацепить на запястье или пальчики тонкую вещицу с оттиском «ARHMA». А с другой стороны, затраты почти такие же, как и для обычной штамповки. Зато какой спрос, определяющий цену! И все благодаря Маше. И тут как снег на голову свалился Лавр со своей вендеттой. За что? Почему?
