Валентина Мельникова - Стихийное бедствие
— Вода… вода… пить…
Солдат в недоумении стоял перед дверью.
— Принеси воды. Вода… вода… Пяндж… Кардарья… — настойчиво повторяла Анюта, — река… вода… пить…
Наконец до солдата дошло, что от него требуется, или, возможно, он вспомнил давние уроки русского языка. Он почесал в затылке, лицо его прояснилось.
— Вода, вода, — повторил он вслед за Анютой, — пить… — и сделал вид, что пьет.
— Да, да, — подтвердила Анюта. — Вода — деньги. Деньги — тебе, но сначала принеси воды.
Солдат разразился каскадом слов на родном языке, затем быстро закивал и отошел. Анюта с облегчением вздохнула. Мысли о глотке холодной воды чуть не свели ее с ума. Горло пересохло, язык, словно наждак, царапал небо. Но здравый смысл все-таки не покинул ее. Солдат вряд ли станет открывать дверь. Для этого надо было оттянуть в сторону тяжелый рельс. Но как он тогда передаст воду? Она с трудом подняла молот и стукнула по одной из дверных планок. От доски отломился приличный кусок, и, поддай она молотом еще раз, вся бы дверь развалилась на куски. Но девушка не решилась ударить вторично, понимая, что это может вызвать непредсказуемые последствия. Солдат мог уличить их в желании убежать и открыл бы стрельбу.
Паренек вернулся минут через десять с помятой пластиковой бутылкой, полной чистой на вид воды.
Анюта просунула руку в щель, надеясь, что солдат не заметит свежего отверстия.
— Давай! — приказала она.
Солдат присел на корточки, но держал бутылку на расстоянии, чтобы девушка не могла дотянуться до нее.
— Деньги, — сказал он довольно чисто по-русски.
Анюта чертыхнулась и просунула купюру сквозь отверстие. Солдат с жадностью схватил ее, посмотрел на свет, потом покачал головой и произнес снова:
— Деньги!
Пришлось дать еще одну купюру, прежде чем бутылка перекочевала в руки Анюты. Вода была холодной, явно родниковой и принесла ей большое облегчение.. Она залпом опустошила треть бутылки и отдала ее Галине Ивановне, которая жалобно смотрела на нее, пытаясь облизать белым языком сухие губы.
— Вода здесь крайне дорогая вещь, — сказала Анюта, наблюдая, с какой жадностью ее спутница по несчастью поглощает содержимое бутылки. — Эта бутылка обошлась вам в двадцать долларов, но я не уверена, что за следующую он не запросит сотню.
По-моему, мы его сильно раззадорили…
Галина Ивановна поставила бутылку на пол.
Воды в ней осталось едва ли на четверть. Женщина шумно срыгнула воздух. Солдат тем временем вернулся на свое место и принял прежнюю позу, но глаз с лачуги не спускал. Видно, надеялся на новую легкую поживу.
— Чтоб ты провалился! — в сердцах сказала Анюта. Но солдат оставался на своем месте, даже когда солнце заметно сползло к западу. Густая тень накрыла карьер, и сразу стало ощутимо прохладнее.
За ее спиной послышалось легкое постукивание.
Она оглянулась и увидела Галину Ивановну, тоскливо взирающую на остатки воды в бутылке. Пот крупными каплями бежал по ее лицу. Видно было, что хохлушке страшно хочется пить, но она побаивается Анюты. Постукивание повторилось, и стало ясно, что оно идет со стороны задней, примыкающей к отвалу стенки. Анюта подошла ближе и прислушалась.
— Ти-ти-та-та-та, — раздалось снова. Кажется, кто-то выстукивал сигнал, похожий на азбуку Морзе. Анюта, конечно, могла это только предполагать, потому что никогда в жизни подобными сигналами не пользовалась и не умела воспринимать их на слух.
— Кто там? — спросила она громким шепотом, приблизившись вплотную к стене.
— Джузеппе, — послышалось с обратной стороны. — Тише, не шумите.
Сердце подскочило в груди от радости. Значит, итальянец не только жив, но и не бросил, их в беде, — Как вы здесь оказались?
— Я пошел следом за вами, когда вас схватили.
Я следил за сараем с верхнего отвала карьера. Сейчас часовой отошел, и я смог спуститься.
— Он что, совсем ушел? — спросила нетерпеливо Анюта.
— Поднялся по дороге и скрылся из вида. Но это не значит, что он ушел совсем.
— Понятно, — воскликнула Анюта, — сейчас мы попытаемся отсюда выбраться. А вы, Джузеппе, следите за дорогой. Если солдат вернется, дайте нам знать.
— Хорошо, — отозвался итальянец, — я вас предупрежу. Только поспешите, пожалуйста.
Анюта направилась к двери. Галина Ивановна, не обращая на нее внимания, допивала последние капли воды из бутылки.
— А что? — произнесла она с вызовом, заметив взгляд девушки. — Мои деньги — моя вода!
Анюта вырвала у нее из рук пустую бутылку и отбросила в сторону.
— Заткнитесь, — прошипела она сердито. — Сейчас мы попытаемся смотаться отсюда. И если вы вякнете хотя бы одно слово или будете долго шевелить своей толстой ж… я вас оставлю здесь на пару с солдатом.
Она с трудом подняла молот и ударила им по двери. Одного удара оказалось достаточно, чтобы она слетела с петель.
— Давайте бегом, — бросила она назад. — Быстрее! — И выбежала из сарая, не оглядываясь и не проверяя, следует ли за ней Галина Ивановна. Но на этот раз та выполнила приказ беспрекословно и шумно пыхтела сзади, ни на шаг не отставая от девушки.
— Сюда, — замахал им рукой Джузеппе. Женщины, не сбавляя хода, бросились к нему. Через десяток метров все трое завернули за скалу, и лачуга исчезла из вида.
— Мы пока в ловушке, — пояснил им Джузеппе, когда они, задыхаясь от бега, опустились на кучу гравия, чтобы сделать минутную передышку. — Из карьера ведет всего одна дорога, и если мы воспользуемся ею, то можем наткнуться на часового.
— Как вы спустились? — спросила Анюта.
Джузеппе показал наверх:
— На честном слове. И чуть не сломал себе шею.
Отсюда склон кажется пологим, на самом деле там очень круто и опасно. Все рушится и осыпается под руками и ногами. Но подниматься все-таки легче, чем спускаться. Давайте попробуем, пока часовой не вернулся. Мы здесь перед ним как на витрине. — Он огляделся по сторонам, потом с тяжелым вздохом остановил взгляд на Галине Ивановне. Она разодрала юбку по шву, обнажив полное бедро, все в синих прожилках больных вен. — Наверно, нам лучше пока спрятаться. Чуть выше есть небольшой грот, а перед ним огромный камень. Если мы ляжем за ним, то снизу нас вряд ли заметят. Давайте, Галина Ивановна. — И он подал руку женщине.
Подъем и вправду был труден и опасен. Но наконец они почти добрались до небольшого углубления в скале, которое итальянец называл гротом. Но самым сложным делом оказалось подпихнуть к нему неуклюжую Галину Ивановну. Еле-еле она взобралась на небольшое возвышение перед гротом и почти свалилась за камень. Следом поднялся Джузеппе и подал руку Анюте. Разбивая в кровь колени, она перекатилась по камням и устроилась рядом с Галиной Ивановной. Та беззвучно шевелила губами и все старалась прикрыть голые ноги остатками юбки.
