Гарольд Карлтон - Рай, ад и мадемуазель
— Большие члены? — с надеждой спросила Саманта.
Софи взглянула на нее.
— Иногда не такие уж большие.
Они разразились хохотом, а Моник покраснела. Но все же стыдливой скромнице нравились откровенные беседы, так непохожие на речи старых дев в Шатле. Допив вино одним глотком, швея пристально посмотрела на подруг.
— Я довольствуюсь часом в неделю. Мы с Гаем встречаемся в отеле… — Она помедлила, беспомощно глядя на собеседниц. — После я чувствую себя такой грязной и подлой!
— Встречайтесь в хорошей гостинице, — посоветовала Саманта.
— Дело не в этом, а в том, что Гай женат. Мне очень стыдно.
— Уверена, ты справишься, дорогая, — ухмыльнулась американка. — Хороший регулярный секс так же важен, как вкусная выпечка и отличная химчистка.
— Гай делает меня женщиной, — подтвердила Моник. — Я не вижу других мужчин. Он единственный, кого я могу любить или даже замечать. Почему?
— Да уж… почему? — задумалась Саманта, внимательно изучая оливку перед тем, как положить ее в рот. — Спроси об этом себя.
— Я так и делаю, каждую ночь. Но не нахожу ответа. В Гае есть нечто, что… как-то… проникает глубоко внутрь меня.
— Моник, — хихикнула пресс-атташе. — Неужели ты такое сказала?
Девушка покраснела и злобно посмотрела на подругу. «Американцы иногда такие беспардонные, — подумала она. — Или только Саманта?»
Следующую неделю Софи нездоровилось. Она редко болела и ужасно боялась врачей, но в конце концов решила сходить на прием.
Манекенщица записалась к модному, известному в светских кругах доктору, к которому обращалась ее мать. Офис врача находился на Фабур Сен-Оноре, рядом с бутиком «Гермес». Уже это само по себе подбадривало. Она отпросилась у начальства и пропустила показ одежды ради приема в десять часов.
Через час красивая девушка с копной рыжих волос вышла из частной клиники, сделала два неуверенных шага по улице — и рухнула на тротуар.
Прохожие недоуменно смотрели на ухоженную даму в лавандового цвета костюме от Шанель, будто бы прилегшую отдохнуть на асфальте: может, она позирует для сюрреалистической фотосессии Гая Бурдена? Модный фотограф «Вог» делал снимки девушек как бы без сознания или мертвых.
Когда люди поняли, что поблизости нет никого с фотоаппаратом, поспешили на помощь. Опустились на колени мужчины, старушки с опаской дотронулись до Софи… Все интересовались, в порядке ли она.
Девушке осторожно помогли подняться на ноги и проводили в соседнее кафе. Радушный хозяин заведения отодвинул стул, налил стакан воды и предложил крепкого виски. Софи покачала головой. Она медленно выпила воду, пытаясь осмыслить новости, которые сообщил доктор.
ГЛАВА 20
После обеда Софи сидела в cabine перед зеркалом и подводила глаза карандашом, пытаясь привести в порядок мысли.
— Похмелье, cherie? — спросила соседка, красавица Ребекка. — Выглядишь неважно.
— Я в порядке, спасибо.
Софи, как обычно, демонстрировала коллекцию, а потом решила отдохнуть в cabine, да так и просидела с поднятыми ногами до самого вечера.
Мадемуазель нравилось сидеть с Софи в своем салоне вечером после работы, сплетничать и пить виски. Едва девушка зашла к Шанель, как ее сразу взяли на прицел внимательные глаза живой легенды.
— Ты беременна, — констатировала мадемуазель.
— Откуда вы знаете?
— Чутье, — мрачно усмехнулась Габриель, — как у лозоискателей. Собираешься избавиться от ребенка? Съезди в Лондон.
— Я хочу оставить его.
Софи не согласилась с начальницей только для того, чтобы вывести ее из себя. Но, договорив, вдруг поняла, что не сможет предать своего ребенка, потому что ее саму бросили в детстве.
Она и правда этого хотела. Шанель разочарованно опустила уголки губ.
— А кто отец? — резко спросила она. — Надеюсь, знаешь?
— Да, — угрюмо кивнула Софи. — Кристофер Хатчинс, ваш новый друг.
— Сказала ему?
— Пока нет.
— Тогда обдумай все хорошенько. У тебя впереди блистательная карьера. Зачем ее портить?
Манекенщица озадаченно покачала головой.
— Мадемуазель, — прошептала она, — внутри меня растет ребенок. Как вы можете предлагать мне убить его?
— Пока это не ребенок. Избавься от этой проблемы, — проворчала Шанель.
— Нет. — Софи покачала головой.
Старушка подалась вперед, словно атакующая кобра.
— Тогда отдай мне свое потомство! — прошипела она. — Я о нем позабочусь. У него будет жизнь, о которой другие только мечтают.
Софи опешила. Вдруг это выход? Но если мадемуазель возьмет ребенка, сможет ли мать следить за его взрослением, знать, хорошо ли о малыше заботятся? И сколько Габриель еще проживет? А когда она умрет, сможет ли Софи забрать сына или дочку?
— Меня ведь подбросили в приют… — начала модель.
— Никто тебя никуда не подбрасывал. Как ты смеешь так говорить? — взорвалась Шанель.
Ее слишком яростный гнев приоткрыл завесу тайны. Софи все поняла, а старая дама тут же пожалела о сказанном.
— Вы знаете, кто мои родители! — закричала девушка.
Коко старалась смотреть куда угодно, только не на собеседницу.
— Нет, но я точно знаю, что тебя не подбрасывали. И определенно не в приют.
Модель внимательно посмотрела на нее, качая головой.
— Вы знаете обо мне все, — ошарашенно пробормотала она.
Шанель сделала вид, что не услышала.
— Отдай мне ребенка, и он унаследует мою империю.
Девушка повернулась к начальнице и посмотрела на нее испытующим взглядом.
— А эта империя, — тихо заговорила Софи, показывая на элегантный салон, — сделала ли она вас счастливой?
В глазах Шанель на долю секунды вспыхнул огонек.
— Думаю, вы знали моих родителей, — без тени сомнения произнесла девушка. — Но почему не хотите рассказать?
— И что она сказала? — спросила Инес позже вечером.
— Ничего, — ответила Софи. — Старушку не переупрямишь.
Подруги сидели на диване в квартире будущей мамы, подобрав под себя ноги и попивая вино.
— Наверное, Шанель сошла с ума, — проговорила Софи. — Как она может взять себе ребенка? Инес, бабуле восемьдесят шесть! Она живет в отеле. Может, Габриель верит, что мой малыш сделает ее счастливой? Или впала в старческий маразм? Сможет ли Коко заботиться о нем? Ей самой нужна помощь.
Инес внимательно посмотрела на подругу.
— Значит, оставишь его?
— Сначала надо поговорить с Кристофером.
— Он захочет ребенка. И тебя в придачу.
— Посмотрим.
Когда Инес ушла, Софи стало очень одиноко. Но вдруг она поняла, что больше никогда не будет одна, ведь внутри ее — новая жизнь! Хотелось, чтобы родилась девочка. А что, если это мальчик? Отцы любят сыновей. Нужно рассказать Кристоферу. Позже вечером Софи позвонила любимому, чтобы поделиться новостями.
