Рут Сабертон - Кэти Картер ищет принца

В домик священника возвращаюсь совершенно трезвой в отличие от Фрэнки и Гэбриела, которые прикончили вторую бутылку шампанского. Вдобавок я страшно измучена. Ковыляя по темной заросшей тропе, под мелким дождем, который мочит волосы, и вдыхая запах мокрой овечьей шерсти (в Фоу Джуэл настояла на покупке нового свитера), я испытываю сильный соблазн упаковать вещи и немедленно вернуться в Лондон. Я приехала в Корнуолл в поисках мира и покоя, чтобы писать роман и оправляться от шока, — и что же? Загадок и ловушек вокруг больше, чем в шпионском фильме.

На кухне темно — не считая мягкого света настольной лампы и мерцания китайских фонариков в форме сердечек, которые Мэдс развесила над окном. Я ставлю чайник, смотрю на деревню и на море. Окно приоткрыто, и с ветром доносится музыка из «Русалки». Туман, похожий на одеяло, сгустился — он безмолвно и жутко ползет с побережья.

Я мысленно сочиняю сцену, в которой Миландра, спасаясь от злобной леди Корделии, теряется в тумане, когда вдруг слышу громкий всхлип из угла, потом еще один. Обернувшись, я вижу Мэдс — сжимая в руках мокрый платочек, она рыдает.

— Что случилось? — спрашиваю я, немедленно обнимая подругу и позволяя выплакаться у меня на плече. Наконец Мэдс шмыгает носом, поднимает голову, вытирает глаза и тяжело вздыхает. Глаза у нее распухли и превратились в щелочки. Судя по всему, она плачет не первый час.

— Прости, — говорит она, отводя с разгоряченного лица мокрые пряди.

Я присаживаюсь рядом.

— В чем дело?

Дрожащий вдох.

— С чего начать?

— С того момента, когда мы разделились. — Я вспоминаю, как Мэдс, погрозившись отрезать Ричарду яйца, скрылась в тумане. — Где остальные?

— Гай пошел в паб и забрал с собой Джуэл, а я вернулась домой, чтобы найти Ричарда. Но его не было! — Глаза Мэдди вновь увлажняются, и слезы катятся по мокрым щекам. — Он куда-то ушел, и я не знаю, где он.

— Какие-нибудь дела в церкви? — подсказываю я. — Молитвенное собрание? Э… репетиция хора?

— Сегодня у Ричарда не было никаких планов. — Мэдс вытирает глаза насквозь мокрым платочком, который буквально распадается в руках. — И в пабе его тоже нет, я проверяла.

Я озадачена.

— Может быть, он ушел в гости? Навещает прихожан? Наверняка занят чем-то в этом роде. Это же Ричард.

— Вчера я бы с тобой согласилась, но только не теперь. — Она лезет в карман и вытаскивает конверт: — Вот что я нашла, когда стирала пыль с комода.

— Ты стирала пыль с комода? — Я встревожена. Должно быть, дело и впрямь плохо.

Мэдс виновато смотрит на меня.

— На самом деле я искала деньги. Иногда Ричард тайком кладет их туда.

— А как насчет «не укради»?

— А как насчет «не прелюбодействуй»? — Она сует мне конверт. — Посмотри, а потом попробуй сказать, что все это невинно.

Я осторожно открываю конверт, как будто в руках у меня бомба. Внутри пять новеньких десятифунтовых купюр и сложенный листок бумаги. Я разворачиваю его дрожащими пальцами и читаю: «Ричард, ты просто бесподобен. Спасибо. Твоя Изабелла».

— Кто такая Изабелла?

— Откуда, блин, мне знать? — Мэдс снова заливается слезами. — Видимо, какая-то шлюха, с которой он трахается.

— Не надо спешить с выводами, — говорю я, хотя, в общем, не мне бы читать наставления. — Может, просто благодарная прихожанка.

— Зачем она дала ему денег?

— А если это его собственные деньги?

— У Ричарда не водится даже пятидесяти пенсов, не говоря уже о пятидесяти фунтах. Это любовница, я точно знаю. Вот почему его никогда нет дома, вот почему он бегает по всему городу, вот зачем поливается лосьоном всякий раз, когда выходит за дверь!

— Но мы ведь не знаем наверняка, — успокаивающе замечаю я. Опыт работы с истеричными подростками научил меня, что нужно говорить властно — и тогда в конце концов они с тобой согласятся. Главное — не бояться. Дети, как животные, способны учуять страх на расстоянии в сто шагов.

— Не говори со мной учительским тоном, — огрызается Мэдс.

А я и забыла, что ей тридцать, а не тринадцать.

— Нет, у него точно есть другая, и мы выясним, кто она. — Мэдс поднимается и достает из шкафа бутылку бренди.

Что значит «мы»?..

— Я так рада, что ты здесь, Кэти. — Наполнив две кружки, она слабо улыбается. — Не знаю, как бы справилась без тебя.

Может, намекнуть ей, что я собираюсь вернуться в Лондон?..

— Я кое-что должна тебе сказать… — начинаю я.

— О Господи. — Мэдс вновь принимается рыдать, слезы капают в бренди. — Ты уезжаешь домой? Бросаешь меня? Я не вынесу! Сначала Ричард, теперь ты… Я совсем одна. Если Ричард уйдет к другой, у меня не будет ребенка!

— Ребенка?

— Мы с Ричардом решили, что попробуем завести ребенка, когда он станет приходским священником. А теперь, когда муж дождался назначения, я ему надоела! У нас несколько месяцев не было секса! Как я заведу ребенка, если муж не хочет ко мне притронуться? Если он спит с какой-то шлюхой по имени Изабелла? Вот почему я обязана увезти его отсюда, вот почему мы должны поехать на Карибы.

Я в ужасе. Мы с Мэдс знакомы больше десяти лет, и я никогда еще не видела ее такой расстроенной. Когда подруга упоминает о ребенке, в глазах у нее появляется фанатичный блеск. Именно так смотрели мои бесчисленные приятельницы незадолго до того, как забеременеть, после чего навсегда исчезали из моей жизни, погрузившись в мир памперсов и молочницы.

— Роль детей переоценивают, — намекаю я, вспомнив Уэйна Лобба и компанию. — Поверь мне, я учитель.

— Ты не понимаешь. Когда женщина хочет ребенка, ничего здесь не поделаешь. Не могу объяснить, Кэти. Это мощный инстинкт.

— Вижу.

— И потом, — продолжает она, — если ты нашла свою вторую половинку, то весьма естественно хотеть ребенка. Ты тоже захочешь, когда найдешь своего мужчину. Единственного и неповторимого.

Полагаю, меня можно простить за недостаток энтузиазма. Я скорее стану топ-моделью, нежели найду «единственного и неповторимого».

— Ты любишь Ричарда? — спрашиваю я. Даже если думаешь, что он тебе изменяет?

— Конечно, люблю. — Мэдди смотрит на меня как на сумасшедшую. — Когда любишь человека, то стараешься его удержать. До сих пор я была далеко не идеальна…

Кажется, недавно она хотела отрезать Ричарду яйца тупыми ножницами. Чосер прав: любовь воистину слепа.

— Нужно найти Ричарда и узнать, чем он занимается, — решает Мэдс. — И ты мне поможешь.

— Конечно, помогу, — покорно отвечаю я.

Зачем я это сказала?

Мэдс обнимает меня так крепко, что ребра трещат.

— Я тебя люблю! Ты лучшая подруга на свете! Я не достойна такого счастья!