Светлана Дениженко - Мой граф де Бюсси

– Побрыкаюсь, – пообещала ему и закричала с новой силой, только уже по-французски, – Пусти! Отпусти, негодяй!

Василий вволок меня в комнату, где на полу, в крови, лежал без сознания мой муж. Слезы подступили к горлу:

– Нет! Пусти! – вырвалась из рук мучителя и кинулась к Луи. – Что вы с ним сделали?

– Ничего, особенного, сударыня, немного уму-разуму поучили, – ответил де Тривьер, поведя плечами, затем обратился к слугам, стоявшим на входе в комнату, – Заберите их. Отправьте по назначению.

– А если он умрет в дороге? – спросил Вася и в ожидании ответа, у меня замерла душа.

– Не умрет, а если и так, мне это безразлично. Уведите.

Меня бесцеремонно поставили на ноги и подтолкнули к выходу. Василий поднял Луи на руки, я была благодарна за его великодушие.

Нам связали руки: мне перед собой, а Луи – за спиной (даже в беспомощном состоянии мой муж внушал им страх) и засунули в кибитку. Похоже, что кошмар в моей жизни только начинался.

Глава 41

– Постой! – послышался голос Роже-Васи.

– Чего тебе? – ответил возница или один из охранников, я не видела, кто это был, но повозка остановилась.

– Колесо, кажется, накренилось. Я посмотрю.

– А что б тебя! – раздался еще один голос. – Смотри, да быстрее!

– Катя, где-то через час, на пути будет поворот, там можно выпрыгнуть. Вас не заметят, скроетесь в траве или кустах. Я оставлю тебе нож, возьмешь с собой. Удачи тебе, девочка! Может, еще, когда свидимся, – прошептал он мне на русском.

– Спасибо, Василий! – ответила так же.

– Трогай! – закричал он во все горло. Видимо, обрадованный тем, что я его услышала. Нож брякнул о край повозки, возле Луи. Но этот оглушающий звук, к счастью, никто не заметил. Время побежало очень быстро.

Я подползла к ножу, перехватила его руками и, зажав коленями, принялась «пилить» веревку. В голове вертелось только одно: час, всего час…

Веревка поддалась далеко не сразу, хорошо, что еще нож оказался острым, спасибо Василию, а то успеть до срока вряд ли получилось бы. Справившись с веревкой, приступила к той, что связывала Луи, попутно старалась привести его в чувства.

– Луи, Луи! – шептала ему в ухо, чтобы не привлекать шумом возницу, осторожно тормошила и пощипывала Бюсси за уши, щеки, и наконец, он открыл глаза. Посмотрел на меня так, точно не помнит, совсем. Потом сел, потряс головой, промычав что-то невразумительное.

– Луи? Луи, что с тобой? – я испугалась, что его слишком сильно ударили по голове и теперь он меня забыл. Что делать, если это действительно окажется правдой? Я растерялась. Он же не торопился рассеивать мои сомнения. Кровоподтеки на лице, синяки, наверное, сильно болели, – Бедный мой, бедный… Что же они с тобой сделали?

Бюсси снова посмотрел на меня. Скользнул вниз по платью, задержался на стрекозе, вернулся к моему лицу и хрипло спросил:

– Катрин?!

– Да, – ответила, утирая слезы. Вспомнил, значит все не так плохо, как опасалась раньше.

– Что произошло?

Тут пришла очередь мне прийти в себя.

– Сударь, нас везут, я не знаю куда. Нужно выбираться отсюда, иначе нам грозят очень серьезные неприятности.

На следующей кочке, Луи схватился за голову и застонал.

– Тсс! Тише, тише, мой хороший, – зажала ему рот рукой. – Нас увозят, есть один только шанс скрыться от них, это на повороте. Сможешь выпрыгнуть из кибитки?

Он кивнул в ответ, и я убрала руку, освобождая его от своих объятий. Мы прислушались к тому, что происходило снаружи. Мерно раскачиваясь и подпрыгивая на ухабах, повозка медленно ползла вверх по склону. Переглянувшись с мужем, я поняла, что это, наверное, и есть та возможность для побега, о которой упоминал Роже. На какой-то миг кибитка застряла на повороте и скрылась из глаз от сопровождающих нас всадников. Не мешкая, мы выскользнули из нее и кинулись вниз, спрятались в высоких пушистых кустах.

Граф обнял меня и чуть придавил к земле мое платье, чтобы оно не торчало из травы. Как только всадники проехали мимо, мы поспешили подальше от этого места. Бегом, так быстро, насколько только возможно в длинном платье. Едва успевая за Луи, не жаловалась. Понимала, что если обнаружат пропажу, нас немедленно примутся разыскивать, и чем дальше скроемся, тем больше у нас шансов остаться свободными.

Уже на довольно приличном расстоянии от места нашего побега, Бюсси вдруг стало очень плохо. Его стошнило, а потом, опираясь на мое плечо, он сделал несколько шагов и упал в траву. Я волоком оттащила его подальше в тень кустистой поросли неизвестного мне растения и положила Луи под голову его же плащ.

Сама поднялась, оглядевшись, пошла, как мне показалось, в сторону реки. Нужно было раздобыть хоть немного воды, чтобы облегчить страдания возлюбленного.

Через некоторое время увидела её, светлым проблеском меж деревьев, легким всплеском, кажущимся впереди. Я побежала, постоянно прислушиваясь и оглядываясь: опасаясь погони, старалась наступать тихо, избегая хрупких веток, звук от которых может разнестись слишком далеко. Мне бы очень не хотелось оказаться причиной новых неприятностей.

Выбралась на берег, благо он был тут небольшой бухточкой, спустилась между растительностью вниз и окунулась в прохладу – умылась, вытащила из-за корсета нож, с его помощью сделала надрез на нижней юбке, и оторвала край плотной ткани. Нож снова спрятала, а получившуюся тряпицу окунула в воду, намочила и не отжимая, прихватила с собой. Пора возвращаться к Луи.

Совершенно не понимая, как мы с ним теперь вернемся в Париж или к Рене или к кому бы то ни было, не размышляя о предстоящих трудностях, взобралась на берег и немного отдышавшись, побежала к мужу. Его состояние тревожило меня не на шутку. Жестокость де Тривьера можно объяснить, и, верно, можно понять. Только вот, что мне с этим пониманием теперь делать?

Вернувшись к месту, я обнаружила, что графа там нет.

– Не может быть! Ушел? Без меня? – я покрутилась, кричать нельзя, могут услышать те, кому не следует знать о нас. Осмотрелась еще раз и поняла, что ошиблась. Трава тут не примята, а там где находился Бюсси, должен был остаться хоть какой-то след от его пребывания.

– Так, только без паники, Катя! Только без нее, – уговаривала себя, возвращаясь немного назад. – Широкое дерево, за ним те кусты… да тут же кругом – одни кусты! Вот дура! Дорогу не запомнила. И что теперь делать? Что?

Я заметалась, паника все же накатила, мне едва хватало самообладания, чтобы не захлебнуться в ней… Села под сосной, устала от тревог и бессмысленных метаний. Переводя дух, вдруг услышала стон, прислушалась… он повторился.

Это мог быть только Бюсси.

В двух шагах от меня, в траве, все там же – под развесистыми кустами, лежал мой возлюбленный и ждал помощи от непутевой жены.