Юлия Климова - Теплая снежинка
– Не зря, – согласилась я, умоляя левую ногу не брать пример с правой.
– Ты грамотно подсуетилась и вышла замуж за Кондрашова. Я всегда знал, что ты умна и хитра… Деньги… деньги подомнут под себя любого… И как у тебя всегда все так ладно получается, а? – Бережков завистливо дернул носом. – А теперь настали будни, да? Теперь тебе нужен кто-то для души и… Я же догадываюсь, почему ты все время крутишься у меня под ногами, почему суешь палки в колеса, почему стараешься заполучить то, что принадлежит мне… Ты гордая, Амелина, и просто так не можешь… то есть…
– Я твои колеса вообще никогда не трогала и уж тем более никогда не совала в них палки. Или ты что колесами называешь? – уточнила я.
– Ты просто так не можешь… – продолжал твердить Слива. – Тебе особые отношения нужны… и эти отношения могу дать тебе только я…
Ну-у-у, я так не играю… (я превратилась в обиженного Карлсона и надула губы). Почему, почему спектакли в театре абсурда такие частые и затяжные? Почему этот третий слева пупырышек на теле у слона никак не успокоится? И как он смеет рассуждать обо мне, о моем муже и о нашей семейной жизни!
Пузырьки шампанского пожали плечами и по одному полетели на волю…
– Слива, оглянись вокруг… – прошептала я, позволяя правой ноге поймать и изрядно придавить ногу Бережкова. – Мы же не в Стране Твоего Маразма, правда? – Левая нога повторила подвиг правой.
– А! – коротко издал Слива, уже опасливо поглядывая на меня.
– Еще одно гаденькое словечко про меня и моего мужа, и твои колеса покатятся по этому полу, как…
– Амелина… ты сейчас серьезно или играешь?..
Смех, я вам скажу, это такая слабо контролируемая штука… И смеяться-то я вроде не собиралась, а уж как-то так вышло…
Вот Слива Бережков, а вот я… И что я тут с ним делаю? Этот вопрос окончательно подкосил мою закаленную в боях нервную систему, я развернулась и потрусила к Середе, разбрасывая в стороны пучки и горсти уже обозначенного смеха. Глупо, бесконечно глупо тратить драгоценное время на пустоту… Этот враг давно побежден, более того, вычеркнут из списка бывших, настоящих и будущих врагов! Он неинтересен.
И за это нужно выпить!
– Шампанского? – безошибочно понимая мой настрой, спросил Середа.
– Ага, – кивнула я и плюхнулась на стул.
Пузырьки, пузырьки, пузыречки…
Но усидеть на месте было сложно – в груди рос и разгорался огненный шар непокоя. Я схватила салфетку и бросила ее обратно, откусила сначала огурец, затем перец, затем слопала ложку салата, затем закинула ногу на ногу, тут же передумала, подвинула стул к столу, отправила в рот кусок безвкусной селедки и… поймала насмешливый взгляд Середы.
– Почему ты на меня так смотришь?
– Говори.
– Что?
– Что на душе, то и говори.
Сделав еще один глоток шампанского, шмыгнув носом, оглядев зал, беспокойно покусав губы, я без проблем выдохнула множество слов и знаков препинания:
– Мне нужен билет на поезд, мне нужен конь… особенный – ахалтекинец… еще машина – гоночная… Мне нужны рельсы и шпалы, поле, дорога… Одежда! Мне нужна одежда! В обтяжку: чтобы ни одной лишней пуговицы не было… – Я зацепила рукой стакан, он послушно улегся набок, но моего внимания не получил. – И музыка! Такая: туду-дум, туду-дум… И чтобы на меня смотрели…
– Кто?
– Не знаю.
– Какие глаза?
– Серые. И пусть будет холодно, очень холодно. Ветер, сумасшедший ветер в лицо…
– Зачем?
– Чтобы ехать, скакать, мчаться, обгонять! И чтобы было невозможно трудно, и нет мыслей в голове, кроме одной…
– Какой? – Усмешка Середы стала еще заметнее. – Какой, Наташка?
Какой? Я попыталась поймать утраченное продолжение фразы и не смогла – в голове перепутались цвета и запахи, выдумка и явь. Но через секунду, к своему абсолютному изумлению, я услышала собственный голос:
– …кроме одной: домой, мне нужно домой.
– Так иди, – Середа пожал плечом, неторопливо наполнил вновь опустевший бокал полусладким-полупредательским шампанским и добавил: – Иди, чего сидишь?
Мне здесь нечего делать – он прав, – мне здесь совершенно нечего делать…
Здесь непокой, здесь скучно, здесь болезненно чего-то не хватает.
Домой.
Да…
Мне нужно домой…
– Увидимся, – бросила я и поднялась со стула (мне показалось, что я сделала это весьма торжественно).
– Проводить?
– Нет, спасибо.
Ноги пружинили, но это даже радовало…
Мы, молодежь, не ищем легких путей…
Мы выбираем цель и… и смело устремляемся вперед!
– Осторожнее! – раздался чей-то голос.
Мы, молодежь, умеем преодолевать препятствия.
Я на всякий случай высоко подняла ногу и перешагнула невидимую преграду.
Мне нужно домой, понимаете?..
Там Герман с блокнотом, там Ада Григорьевна с творожной запеканкой, там мой муж с «Ониксом»… и там мой новый диван, на который я лягу, закрою глаза и… сами знаете что сделаю – усну!!!
Пальто никак не хотело надеваться, оно подло обманывало меня, настаивая на четырех рукавах и пуговицах с трехзначным кодом на каждой. Но мы, молодежь, умеем преодолевать препятствия… Подумаешь, четыре рукава! Подумаешь, секретные коды!
А на улице было темно и прекрасно: разноцветные новогодние лампочки приветливо махали мне с деревьев и с рекламных щитов, кружевные снежинки медленно опускались на скамейки, деревья и нос… они танцевали с моими конопушками (не верите? но это так…)… ветер был приятен и скромен, точно вдруг, случайно, подсмотрел чью-то сокровенную тайну…
Я стояла на ступеньках, раскинув руки, улыбаясь до ушей и обожала весь этот сказочный мир, каждую мелочь, каждую песчинку и соринку, каждый комочек снега и…
Справка
Панорама ближайших окрестностей
Весомой частью панорамы ближайших окрестностей являлась машина Дмитрия Сергеевича Кондрашова. Стекло со стороны водителя уверенно поползло, и я уже знала, чьи глаза сейчас холодно сверкнут в темноте…
Из последних сил я попыталась втянуть в себя пузырьки шампанского, но они жестоко, точно подростковые прыщи, вылезли на лбу и сложились в идеально ровную, убийственную фразу: «Это я – твоя жена». Далее голова уже жила своей жизнью, руки и ноги – своей, а сердце пело до неприличия радостный гимн, пихая локтем легкие, подмигивая обалдевшей душе…
