Элла Фельдбуш - Найти в себе силы
— Я наркоманка. Уже почти год сижу на героине. Впервые попробовала на вечеринке в клубе одном. Я… Мне… Незадолго до этого случилось одно несчастье, после которого мне даже не хотелось жить. Я подумала, что от героина станет легче… и действительно стало легче, но ненадолго…
Ляля поведала присутствующим, как незаметно для себя самой оказалась в замкнутом героиновом круге. Как клянчила деньги у родителей, как потом ушла из дома, чтобы они не поняли, что происходит. Как мечтала найти выход и как теперь надеется, что клиника ей поможет. Присутствующие терпеливо и с пониманием выслушали Лялин рассказ. Вернувшись в палату, она вновь и вновь вспоминала все подробности работы в группе. У нее появилось ощущение, что все, кто участвовал в занятии, теперь ее друзья. Они ее любят и прощают…
Все дни, проведенные в клинике, Ляля, чувствовавшая себя уже гораздо лучше, усердно посещала групповую терапию. На очередном занятии свою историю рассказывали другие новички, сама же девушка была в числе благодарных слушателей. Надо сказать, что душу открывали и пациенты со стажем. Именно так Ляля услышала историю Натальи:
— Я наркоманка. Слезть пытаюсь уже второй раз. А до того чуть не год занималась «самолечением»: перешибала наркотики алкоголем. Не знаю, может, теперь я уже и алкоголичка. А как все начиналось… Замуж вышла рано, по любви. Дочь родилась. Родители подкинули мне денег на свой магазинчик: мама была пробивная, очень ничего зарабатывала. Во мне тоже, видно, гены проснулись: стала крутиться, доход получать. А куда деньги эти шальные девать — не знаю! Дочку как куклу одела, себе ни в чем не отказывала. А муж бойкот объявил. Потому что у него — зарплата, а у меня — деньги! Скандалили каждый день, Верочка моя плакала. Когда в семье все не ладится, никакие деньги не спасут. И на душе грустно. Как-то подружка предложила «сигаретку особую» с анашой. Но я на ней долго не засиделась, перешла на героин. Умной себя считала, а оказалась дура дурой. Все профукала: все деньги спустила, магазин потеряла, муж дочку к свекрови отвез… И правильно, разве можно ребенка с такой матерью оставлять? В первый раз я в клинику легла, когда подруга от передоза погибла. Но как вышла — снова за старое взялась. Теперь буду лечиться всерьез…
Ляля поежилась: она надеялась, что у нее все получится с первой попытки. История Натальи была не такой страшной, как ее собственная. Но другие участники рассказывали о жутких вещах: над одной девушкой грубо надругался любимый человек, другого парня буквально затравил отчим, еще у одного бывшего наркомана в автокатастрофе погибла вся семья. Чуть менее трагичными, но все равно тяжелыми были рассказы разорившихся бизнесменов, ребят, попавших в дурную компании, жен, брошенных мужьями. Как и Ляля, люди пытались решить свои проблемы с помощью наркотиков, не в силах строить жизнь заново. Поначалу никто из них не понимал, что спасительная «ниточка» очень скоро окажется железной цепью, которая скует их по рукам и ногам. Тот, кто впервые пробует наркотик, не знает, что сам накидывает себе на шею петлю.
Ляля так и не решилась рассказать свою предысторию. Но теперь понимала, что была не права. Как говорила Ксюша, нельзя одной беде позволить сломать тебе жизнь. И винить во всем случившемся насильников тоже не стоило. Они не заставляли Лялю нюхать или колоться, то был ее собственный, ошибочный, выбор.
В первый же день, возвращаясь в палату, Ляля заметила элегантного молодого человека. Он пришел встретить девушку, из тех, что регулярно приходили в реабилитационный центр. Маша, вышедшая в коридор вместе с Лялей, завистливо оглядела шикарный костюм и дорогой кейс вошедшего.
— Эх! Какая жалость, что занят!
— А ты его знаешь?
— Нет, зато знаю Маринку, которую он сюда привел. Прикинь, он сам на героине восемь лет сидел!
— Восемь лет?! — Ляля решила, что ослышалась. — Такое бывает? Какие же дозы?
— Ну и дозы нехилые, подружка: по три грамма в день. Маринке рассказывал, что, когда он всерьез лечиться начал, врачи от него отказались. Мы, мол, мертвых не воскрешаем. И матери парня предложили: заводите себе другого сына, этого не спасете все равно…
— Давно это было? — спросила Ляля, повнимательнее приглядываясь к парню. По идее героинщик с таким стажем должен был быть похож на обтянутый кожей скелет.
— Маринка говорит, лет восемь назад. Сейчас-то ему лет тридцать… Ну правильно, где-нибудь в шестнадцать подсел, в двадцать четыре слез… Бывают же чудеса на свете!
Ляля мысленно поблагодарила Бога за то, что узнала об этом «чуде». Даже занятие в группе не внушило ей такого оптимизма, как то, что она услышала от Маши. Если этот парень сумел выкарабкаться, то она выберется непременно!
Вечером, как и намечалось, к девушкам пожаловали гости из мужской палаты. Конечно, не было ни музыки, ни выпивки, да и персонал попросил вести себя потише. Просто сидеть и смотреть друг на друга было как-то непривычно, и молодежь не знала, чем себя занять. Общаться друг с другом пациентам никто не запрещал, и рассказывание наркоманских баек в список табу не входило. Ребята попались общительные, и один за другим принялись вспоминать всякие курьезные случаи.
— А кто-нибудь лежит второй раз? — поинтересовался у собравшихся высокий блондин, которого звали Костя.
— Я, — тут же заявила Маша. Она радовалась возможности лишний раз привлечь к себе внимание понравившегося парня.
— Я вот тоже лежал, правда, не в такой навороченной, а в государственном наркологическом диспансере. Там приколы еще те! Хотите, пару солдатских историй расскажу? — Костя окинул взглядом слушателей.
Все, кто был в палате, навострили уши. Как известно, нет ничего приятнее для пациента больницы, чем послушать про тех, кому еще хуже, чем ему. Народ хором одобрил Костино предложение, девчонки пододвинулись поближе, и парень начал:
— Короче, лежал я в палате, нас там человек восемь было. На соседней койке гендос валялся просто конченый. Он в этом диспансере от армии косил и заодно кайф ловил. Его друзья медсестер подкупали и наркоту прямо в палату проносили. Так, ребята, прикиньте, этот типчик герыч шприцем прямо в баллон с физраствором вгонял, потом лежал под капельницей и делал вид, что, типа, организм очищает. А сам перся со страшной силой.
Ляля чуть не ойкнула. Она вспомнила седовласого доктора из токсикологического отделения. Она-то думала, что про героин в капельнице — это шутка просто или преувеличение.
— Это еще что! — подхватила Костину эстафету Маша. — Я когда первый раз лежала, познакомилась с одним крутышом. Он бывшим корешам денег должен был немерено и от них в клинике гасился. Как-то вечерком — а там от скуки помереть можно было — подходит ко мне и спрашивает: «Маш, ты на качелях каталась?» Я не врубилась сначала. «Нет», — говорю. А парень мне: «Пойдем, прокачу». Я уж было подумала, что гонит, но в подвальчик все равно спустилась. Так вот, достает он два мешочка, небольшие, бархатные такие, и крошечную ложечку. Раскрыл сверточек, а там в одном — героин, а в другом — кокаин. В общем, мы сначала с ним медленного нюхнули, а потом — быстрого. — Машка аж глаза прикрыла, вспоминая про свои ощущения. — Я вам скажу, ребята, что простой кайф по сравнению с этим рядом не валялся. Качели, они и в Африке качели.
