Мануэл Карлус - Во имя любви: Искупление
Все трое взволнованно молчали.
– В нашей семье вы будете самым дорогим человеком, – сказала Анита и разрыдалась. Она столько пережила за этот день, что должна была выплакаться. Мужчины понимали это и даже не утешали ее. В этот день они больше ни о чем не говорили, главное было сказано.
– У Луисинью есть еще любящие дедушка и бабушка, – только и прибавил Сезар, имея в виду Антенора и Мафалду.
На другой день Сейшас отправился к Бранке. Теперь, когда у него нашлись дети, он почувствовал, что должен жить для них. И он не хотел, чтобы им когда-нибудь стало стыдно за своего отца.
– Благодаря тебе, Бранка, я нашел своих детей, – начал Сейшас, когда они сели в саду возле бассейна. – И так счастлив теперь, что с каждым днем чувствую себя все больше виноватым.
Бранка слушала своего компаньона с возрастающим удивлением.
– Ну-ка, ну-ка, и в чем же твоя вина? – спросила она.
– Ты хотела вернуть то, что украла у тебя Изабел, и для этого позвала меня на помощь. Но я был сообщником Изабел. Моя фирма была куплена на деньги Арналду. Изабел сумела меня убедить, что я заслуживаю большего, чем получал в вашей фирме.
Сейшас покаянно понурил голову и замолчал.
Бранка смотрела на него с осуждением: если он считал, что порадовал ее своей откровенностью, то он ошибся – откровенность не искупала его вины.
– И что же ты предлагаешь? – сухо спросила она. – Как думаешь возмещать убытки?
– Ты знаешь, что дела у меня идут хорошо, и теперь, когда у нас общие дети…
– Общие? У нас с тобой? – Бранка расхохоталась. – Ты что-то путаешь, Сейшас! Общих детей у нас с тобой быть не может!
– Не придирайся к словам, Бранка, – смущенно улыбнулся Сейшас. – Я имею в виду Анжелу, приемную дочку Эдуарды и Марселу. На самом деле это моя дочка и Изабел…
– Изабел? – поразилась Бранка. – Твоя? И что же ты собираешься делать?
– Собираюсь искупить свою вину перед тобой и твоими детьми. Я уже сказал, что дела у меня идут совсем неплохо. Позволь мне считать, что я взял когда-то эту сумму взаймы у Арналду, теперь в погашение долга я буду выплачивать Марселу проценты и еще буду выплачивать деньги на содержание Анжелы. Мне кажется, это будет только справедливо.
– Погоди, Сейшас. Не все сразу. Я не могу понять пока, что справедливо и что несправедливо. Ты просто сразил меня своей новостью. Бедная Эдуарда! Представляю, что она сейчас переживает!
– Да она пока ничего не переживает. Знаю об этом пока только я. А я ей ничего еще не говорил. Ты – первая, кто слышит об этом.
Бранка забегала по комнате.
– Нужно что-то делать! Нужно срочно что-то делать! – повторяла она. – Нельзя, чтобы девочка зависела от интриг недобросовестной матери! Оставь меня сейчас, Сейшас, я должна успокоиться и подумать.
– Но ты подумай и над моим предложением. Завтра я переведу на твой счет первый взнос в погашение своего долга.
– Хорошо, Сейшас. Я согласна. Благодаря тебе я тоже многое поняла. Поначалу я думала только о деньгах, но теперь, когда в опасности моя внучка, я вижу, что не в деньгах счастье. Мы с тобой обо всем договорились. Но дай мне подумать, я потом тебе позвоню.
Искреннее волнение Бранки растрогало чувствительного Сейшаса. Он не думал, что эта деловитая и подчас грубоватая женщина так близко к сердцу принимает совсем неделовые интересы. Он откланялся и заторопился в больницу – сегодня он проведет целый вечер со своим мальчиком.
Если бы речь шла о какой-то другой женщине, а не о Бранке, то можно было бы сказать, что она в панике. Но Бранка и в панике не теряла голову. Она налила себе мартини, села в кресло на веранде и задумалась.
Коварная судьба вновь связала ее с Изабел. Она сидела и думала, какой ценой она может выкупить спокойствие Марселу, Эдуарды и малышки Анжелы. Она представляла себе эту чувствительную девочку, такую жалостливую, такую нежную и трогательную, представляла Эдуарду, пребывающую в постоянной тревоге и ожидании, что вот-вот появится грозная Изабел и потребует дочь обратно, и наливалась грозным гневом. Нет, она не даст спуску этой змее. Она найдет способ прижать ее к земле и заставить отказаться от дочери. Во всяком случае, попробует. И таким образом искупит свою вину перед своей семьей, которой и она сама причинила немало бед. Честно сказать, она тоже была порядочной змеей.
Бранка застыла с приоткрытым ртом. «Изведи змею», – сказала Консуэло. Но ведь и она тоже змея. Уж для Лидии, ее ближайшей подруги, точно.
С некоторых пор она ужасно мучилась своей виной перед Лидией. Чем ближе они становились, чем лучше друг друга понимали, тем тяжелее давило на Бранку прошлое. «Так вот в чем помощь Сейшаса, – вдруг сообразила она. – Я должна последовать его примеру. Он покаялся передо мной, а я попрошу прощения у Лидии. А потом мы с ней посоветуемся и непременно что-то придумаем».
У Лидии был выходной, и она очень обрадовалась, услышав, что к ней собирается Бранка.
– Может, мне к тебе приехать? – сразу предложила она. – Тебе, наверное, переговорить со мной нужно. А ездить тебе трудно.
– Да нет, не очень, – вдруг с удивлением отметила Бранка. – Знаешь, с тех пор, как я все суечусь, мне стало гораздо лучше. А как к тебе ехать, так и вовсе хорошо стало.
– Ты не представляешь, как я рада это слышать! – обрадовалась Лидия. – Вот что значит дружба. Значит, ты выезжаешь, а я ставлю пирог.
«Ты мне пирог, а я тебе… эх-эх-эх, – вздохнула Бранка. – Что-то ты мне после нашей встречи скажешь, подруженька?»
Глава 12
Эдуарда вышла в сад и позвала Анжелу. Близнецы возились в лягушатнике, обдавая друг друга тучей брызг, а малышка под бдительным присмотром няни тихонько возилась в песочнице. После высокой температуры, которая продержалась у нее сутки, она была еще слабенькой, и поэтому няня с Эдуардой не спускали с нее глаз.
Но кому, кроме Эдуарды, было знать лучшее лекарство для своей девочки?
– Мы поедем с тобой навещать Луисинью, – объявила она Анжеле.
Та расплылась в довольной улыбке и протянула матери ручку, готовая немедленно отправляться к своему «братцу».
– Смотри, что мы ему подарим, – мать показала девочке чудесного коня-качалку, который стоял возле машины.
– А где мой? – тут же спросила Анжела. – Мы же вместе поедем в гости.
– Твой пока попасется в саду. – И Эдуарда показала на лужайку, где стоял точно такой же конь.
– Ну поехали скорее, – заторопилась успокоенная девочка.
Луисинью перевели из реанимации в обычный бокс, возле него сидела Анита. Мальчику стало гораздо лучше, но еще не одну неделю он должен будет провести в больнице, прежде чем можно будет говорить о том, что опасность окончательно миновала. Лучшим лекарством была для него любовь, и поэтому Анита с таким нетерпением ждала Эдуарду с Анжелой.
