Я покажу, чего стою! - Мира Хайр
— Нет… да и не в этом дело. Пап. Я его люблю.
— О как! — запаниковал мой отец. — И давно? — нахмурился он брови.
— Не знаю точно, когда я влюбилась в него. Но я поняла это слишком поздно. — Я опустила голову, снова сокрушаясь.
— Да-а-а… дела-а-а… — протянул папа. — Даже не знаю, как быть теперь. — Пожал он плечами.
— Я сама должна разобраться! — решительно заявила я. — Я эту кашу заварила — мне и расхлёбывать!
— Ну хорошо, хорошо, валькирия ты моя, — похлопал папа по моим ногам. — Тогда я к зятю пойду, что ли? — я слегка ткнула его кулаком в плечо на эту шутку. Стало так тяжело после этого, всё-таки я ещё слишком слаба. Папа же усмехнулся и продолжил: — Ты тут как, справишься? До завтра протянешь? Я пока с врачами пообщаюсь, узна́ю, когда тебя можно домой забирать.
— Как можно скорее, пап! Мне надо домой! Мне надо в офис — извинится перед всеми, но главное, перед Костей.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать. — Он потрепал меня по голове и ушёл.
Вскоре мне принесли обед. С домашней едой не сравнится, но учитывая, что я не ела со вчерашнего дня, мне всё равно. Бульончик — так бульончик.
Глава 44
Константин
Слава пришёл ко мне на следующий день, сразу после полицейских. Друг принёс много фруктов. Ещё был шоколад, но его друг сразу же забрал.
— Это медсёстрам, чтобы получше за тобой следили, — уверял он меня.
— А то я тебя не знаю, ловелас с больши́м стажем! — пристыдил я его.
Силы стали постепенно возвращаться, мне разрешили есть и пить. Я даже прогуливался немного по коридору больницы. Надеюсь, скоро выпишут.
Когда Слава потребовал у меня подробностей, то я рассказал об обстоятельствах своего ранения. У него же хотел разузнать про Аду. Когда он сказал мне, что она наглоталась таблеток и закрылась в моём кабинете, я, конечно же, не поверил.
— Ну после твоей истории я и сам в это уже не верю, — согласился со мной Слава. — Видимо, охранники что-то не так поняли, а Ада была без сознания и не могла рассказать, — пожал он плечами.
Меня всего передёрнуло. Да, Ада солгала мне и во многом, судя по всему. Но когда дело касалось нас двоих, она не врала. Просто не могла. Я видел её глаза — такое не сыграешь. Да ведь? У Славы даже спрашивать не буду. Его ответ мне уже известен — виновна. Так что продолжаю грызть себя изнутри самостоятельно.
Когда Слава ушёл, мне принесли обед. Со стряпнёй мамы или Зинаиды Андреевны не сравнится, разумеется, но лучше им обеим пока ничего не знать. Я даже не знаю, как получше всё это объяснить вообще.
Спустя ещё некоторое время ко мне зашёл Шмидт. Стало как-то не по себе, я не знал, как себя с ним вести.
— Ну здравствуй, Константин. — Протянул он мне руку для рукопожатия. Это ведь хороший знак? Я поприветствовал его. — Ты позволишь? — указал он на стул, где до этого сидел Слава.
— Конечно.
— Ну как твоё самочувствие?
— Да вроде нормально, слабость есть. Но если врач разрешит, в понедельник хочу домой вернуться. Не нравятся мне здесь. Стены давят.
— Ада тоже не хочет задерживаться, — ухмыльнулся Шмидт, я за это ухватился: — Как она? Что вообще с ней случилось? Слава толком не знает.
— Ей уже получше, но выглядит ещё плохо. Ирина, судя по всему, вышла из-под контроля. Я тут разузнал: она стояла на учёте у психиатра. Врач прописал ей мощное успокоительное, но некоторое время назад Ирина перестала их принимать. То, что осталось, всыпала Аде в кофе, а та выпила. Повезло, что бо́льшая часть осела на дне, и дозировка была не губительной. Но досталось ей неслабо.
— Они же вроде были подругами? Как так вышло?
— Видишь ли, Ирина всю жизнь была вхожа в наш дом. Она всегда хорошо общалась с людьми нашего круга, но одной из нас так и не стала. Это выбило её из колеи. Это и смерть её матери. Мама Ирины сильно болела. Конечно, мы с Адой помогали как могли, но от смерти не откупиться никакими деньгами. — Объяснил мне Шмидт.
— А я-то здесь причём? Неужели из-за того, что выбрал Аду? — предположил я очевидное.
— Да, оказалось, что Ирина давно увлечена тобой. Вообще, полицейские много нашли в её доме сегодня утром. Но и без тебя, Ирина вполне могла попытаться убить мою дочь. Оказалось, что она сильно помешалась на Аде за эти три недели. В её личном дневнике было столько ужасных мыслей. — Опустил голову мой начальник. Ему было больно говорить об этом. Могу представить!
— Мне жаль. — Только и ответил я.
— Мне тоже, поверь, Константин. И Аде тоже очень жаль и стыдно. У неё вообще сейчас та ещё каша в голове. Но знай, она у меня хорошая, мухи не обидит.
— Что-то непохоже. Она собиралась меня подставить. — Возразил я ему.
— Не подставила же. — Развёл руками мужчина.
— Может, просто не успела?
— Ну мне сказала, что влюбилась, — беспечно заметил Шмидт, а сам тайком следил за моей реакцией.
Я, честно скажу, растерялся. Да, я надеялся, что чувства Ады искренние. Раз она сообщила об этом своему отцу, значит, она и правда так чувствует? Так ведь? Когда я заметил, как на меня смотрит Шмидт, то подобрался и сказал:
— Она могла соврать об этом, — старался быть отстранённым, уж не знаю, насколько удачно вышло.
— Могла, могла. — Кивнул мужчина. — Ладно, я о другом пришёл узнать, но для этого лучше с врачом пообщаться. Отдыхай, Константин.
Когда Шмидт ушёл, я остался наедине со своими мыслями. Одно и то же крутится в голове, но ответа по-прежнему нет.
* * *
Воскресенье было таким же унылым, как и суббота. За исключением того, что Шмидт не приходил, но написал. Он переговорил с моим врачом и меня должны выписать пораньше.
Слава также заглянул, но после снова упорхнул соблазнять медсестёр. Вот вообще человек не меняется. Спасибо, хоть книгу мне принёс, почитаю, пока есть такая возможность. Телефон специально поставил на бесшумный режим.
После обеда мне начала звонить мама. Вот правду говорят: у мам какая-то особая магия, которая им помогает за детьми следить.
Ну что же делать, нужно ответить.
— Да, мам, привет.
— Привет, Костик. Что-то давненько от тебя новостей неслышно. Как у тебя дела? Ты здоров? — ну точно, чуйка у неё.
— Всё хорошо, мам. Отдыхаю, книгу читаю. Путешествие к центру земли.
