Она мне не сестра - Ася Лавринович
– Ты серьезно замьютила меня? – спрашивает Мироненко, подкатившись ко мне на кресле. – Я же рядом сижу.
– А что из слов «я не хочу тебя слушать» ты не понял?
– Все понял. – Темно-карие глаза полны серьезности и решимости. – Но мне очень нужно признаться тебе кое в чем.
Кошусь на монитор: последний раунд заканчивается, матч проигран. С трудом сглатываю, а Илюша все смотрит, молча умоляя и волнуя мое и без того трепещущее сердце. Что нового он может сказать мне? Я ведь и так все знаю. Или не все?
– Ладно, – выдавливаю хрипло. – В чем ты хотел признаться?
Он отталкивается ногами от пола, возвращаясь за соседний компьютер, барабанит пальцами по клавиатуре, а после вновь разворачивается ко мне. С рисунка на его толстовке угрожающе весело на меня смотрит неудержимый и опасный Сукуна. Между глаз ощущается призрачный щелчок, тело бьет мелкая дрожь. Мне с ним не тягаться, но и сбежать я уже не могу.
– Проверь сообщения, – просит Илюша, откидываясь на спинку кресла.
Медленно берусь за компьютерную мышь и просматриваю список диалогов в мессенджере. Один из приватных чатов, что долгое время был внизу, поднялся на самый верх.
hovanskyvano: Сначала в этом…
Хватаю ртом воздух. Быть не может! Нет! Чушь какая-то!
– Сюрпри-и-из, – приглушенно тянет Мироненко.
– Как это понимать? – требовательно спрашиваю я, разворачиваясь. – Ты что, развел меня?
– Нет.
– Что значит «нет»? Я думала…
– Что это Ваня, – кивает Илюша. – Сначала это и был он.
Прижимаю пальцы к гудящим вискам, грудь вздымается от тяжелого дыхания. Получается, Вано и правда наш Хованский, но общалась я… С кем? С Ваней? С Илюшей? С ними обоими? Мироненко снова подкатывается на кресле ближе, но я выпрямляю колени, оставив между нами дистанцию.
– Объясняй, – едва узнаю собственный голос, глядя в пустоту. Я устала от догадок и недопониманий. От секретов и вранья. Хочу, чтобы все это поскорее закончилось.
– Изначально ты действительно познакомилась с Ваней и переписывалась тоже с ним.
– Здорово. А ты как появился в этом уравнении?
– Перед Новым годом я сильно поссорился с отцом, потому что хотел уехать к матери на праздники, а он не отпускал. В итоге я все равно свалил, а когда вернулся, он в очередной раз выгнал меня из дома. Я жил у Ховыча где-то месяц, чтобы школу не прогуливать. Надо же ее как-то закончить.
Вспоминаю переписку с Вано. Значит, про развод и непростые взаимоотношения в семье мне рассказывал Илюша, а не Ваня. Вот откуда это расхождение в фактах. Выходит, даже моя электронная симпатия была вызвана общением с Мироненко?
– Ну-у-у и… – чуть замявшись, продолжает Илюша. – Я играл с его компа, с его аккаунта и переписывался от его имени. Мы часто так делаем, но я не знал, что Лиса-миса – это ты. – Он вновь замолкает, а я прищуриваюсь, ожидая продолжения. – До четырнадцатого февраля.
– Ты еще тогда все понял?!
– Только догадываться начал. Голос казался слишком знакомым. А потом я увидел твой комп и во что ты играешь, когда с букетом влез. Помнишь?
– Такое забудешь. Почему ты сразу мне все не рассказал?
– Я хотел, но… Двадцать третьего на вечеринке заметил твой интерес к Ване и… – Мироненко комично морщится, будто сам уже жалеет о содеянном.
– И-и-и? – подначиваю я.
– Я решил помочь. Подумал, из вас и правда может выйти милая парочка. Пообщавшись с тобой, я понял, что ты классная девчонка, а Ване с ними не очень везет. Вечно он выбирает не тех.
– Или те не выбирают его.
– Ты все-таки догадалась о Лоле?
Фыркаю и упираюсь ладонями в колени. Теперь все кристально ясно. Илюша хотел помочь другу забыть о безответной любви, я была частью плана, но он провалился. Нет смысла и дальше это мусолить.
– Спасибо, что все рассказал, но… – бросаю я, намереваясь встать.
Мироненко, наклонившись, накрывает мои ладони своими и удерживает на месте.
– Это еще не все, – приглушенно говорит он.
Опускаю нос, очки сползают до самого кончика. В ушах раздается пронзительный писк, сообщающий об опасности. Знаю, что нужно поскорее уйти. Все это неправильно, нечестно, но… Глупая надежда, не поддающаяся никаким объяснениям, умоляет меня остаться, а боль в районе солнечного сплетения все нарастает.
– Алиса, чем больше я общался с тобой, тем меньше хотел, чтобы ты досталась Ване. – Нежный голос звучит совсем близко.
– Не смешно.
– Я и не шучу. Думаю, я влюбился в тебя даже раньше, чем сам это понял.
– Зачем ты это говоришь? – сухой шепот слетает с моих дрожащих губ.
– Разве не все так делают? Влюбляются, а потом признаются.
– Девушке своей иди признавайся! – выкрикиваю я, дернувшись назад, но Илюша все еще крепко держит меня за руки.
– У меня ее нет, но я работаю над этим. Прямо сейчас, между прочим. – Улыбка на его лице точно звонкая пощечина.
Он так и будет врать мне? Зачем? Я не понимаю.
– Ты мне омерзителен, Мироненко. Я знаю, что ты с кем-то встречаешься. Что скрываешь ее. Мне все рассказали. К чему этот цирк? Хочешь повторить подвиг Кирилла? Не наигрался еще?!
– Все это вранье! – громко говорит он, и я вздрагиваю, затихая. – Я придумал эту байку в том году, чтобы не объяснять девчонкам, почему я не хочу ни с кем встречаться. Нет у меня никакой девушки!
Приоткрываю рот, только слов нет. Илюша опускает голову и упирается лбом в наши руки, лежащие у меня на коленях. Из колонки под потолком тихо играет музыка, и ее звучание будто замедляется, а пространство вокруг раскачивается. Пытаюсь переварить услышанное, свести все ниточки. У Илюши нет девушки? И он сказал, что влюбился в меня? Я же все правильно расслышала?
– Ты мне веришь? – тихо спрашивает он.
– Не знаю, – отвечаю ему в тон, а сердце пульсирует где-то в горле. – Все слишком запутанно.
– Знаю. Я идиот.
– Можешь уже отпустить меня?
– Нет, – Илюша крепче сжимает мои пальцы. – Мы будем сидеть так, пока ты не поверишь мне и не простишь.
Слышу шаги позади и оглядываюсь. Копна светлых волос появляется из-за угла, мелкие бусины украшений на тонкой шее переливаются в свете неона.
– Ну как вы тут? – интересуется Лола, поглядывая на нас с Илюшей с нескрываемым умилением.
– Еще не закончили. Я пока не готов вернуть ее тебе, – бурчит он, даже не думая убирать голову из моих рук.
– Алис? – обращается ко мне Лола, но я абсолютно потеряна в урагане чувств: облегчение, волнение, трепет, страх, – поэтому лишь коротко киваю, давая понять, что страховка больше не нужна.
Я потом расспрошу Спивак о всех
