Брак без выхода. Мне не нужна умная жена - Ария Тес
Знаю, что он делает. Дает мне время на слезы в одиночестве. Под снегом и ветром, он дает мне время…и это возвращает меня обратно с новой силой.
Тронул.
Вернул.
Закрепил.
Я люблю тебя, и это до одури больно…
«Слишком много боли»
Лили
Я просыпаюсь в пять утра. В комнате холодно и темно. Постель большая и…я здесь одна. Ежусь, а сердце часто-часто бьется в груди.
Мне приснился плохой сон.
Это очевидно. Я знала, что так будет, ведь так всегда бывает в этот день. Мне всегда снятся плохие сны, а если честно, то плохие воспоминания. Тяжелые, густые и удушающие. Я всегда тону в них и мне так нужен якорь…
Сажусь, тру глаза, которые на мгновение прикрываю, а потом встаю. Накинув тонкий халатик на плечи, выхожу из комнаты и смотрю перед собой. Я поклялась, что никогда больше не зайду в ту комнату, но сейчас…сейчас все клятвы теряются между днем и ночью. В этот момент, когда ты как будто бы посередине: за окном все еще темно, воет метель, тлеет тоска.
Мне просто это нужно.
Мой якорь…
Захожу в его кабинет без стука. Знала, что найду его здесь, и так оно получается. Малик сидит в своем огромном кресле, что-то читает на белых листах, но как только я открываю дверь, вскидывает взгляд.
Я молча смотрю на него в ответ. По коже ползут мурашки, воспоминания врываются в меня острыми, жгучими пулями. Сначала те, плохие из снов. Потом другие плохие…из недавней реальности. Я будто бы снова вижу его и ее, отвратительную, красную помаду…
Нет. Не хочу об этом думать.
Мне это нужно, а если я буду думать, то не смогу. Я просто не смогу и тогда не знаю, что буду делать. Мне это нужно, почти как нужно дышать…
Жмурюсь, выдыхаю шумно и тихонько захожу внутрь, закрыв за собой дверь.
Малик молчит. Он не сводит с меня глаз. Между бровей залегла небольшая морщинка. Ему идут очки. Когда он читает, иногда он их надевает, и они ему чертовски идут…
Я обхожу стол, он поворачивается ко мне. Одет в серые спортивки. Я разглядываю его широкую грудь, темные волосы на ней, которые на ощупь, как шелк…Это дикость, и я не имею права нуждаться в нем, но я нуждаюсь…
Делаю шаг, касаюсь его кожи, по которой сразу идут мурашки. Не улыбаюсь. Всегда улыбалась, а сейчас не улыбаюсь…у меня на сердце ноющая тоска и боль.
Скоро это все закончится. Я пока не знаю как, но это кончится, и мы больше никогда не увидимся. Если повезет. Я тебя не прощаю, я ни о чем не забываю, но мне это нужно. Ты нужен. Мой якорь…
Забираюсь к нему на колени, а потом снимаю очки. Они ему идут, но я хочу видеть эти глаза, которые похожи на сочный, густой лес. Провожу пальчиками по его щетине, а потом тянусь и целую. Малик отвечает мне не сразу, но когда делает это, то делает так, как нужно. Забирая на себя мою боль…
Я растворяюсь.
Издаю тихий стон, когда он стягивает с меня халатик, издаю второй, когда его губы касаются кожи. Он ее зубами слегка задевает, и это уже ток. Первые вибрации.
Это неправильно; я не должна, но я делаю. Потому что мне это очень нужно…просто зацепиться за что-то, чтобы не утонуть. Неважно, что было между нами. На этот короткий миг, мне неважно, что ты сделал. Просто будь тут.
Я люблю тебя, и просто будь тут ради меня ненадолго…как раньше.
Его ладони сжимают мою нагую грудь, и я выгибаюсь в спине, откинув голову назад, чтобы дать ему больше места быть собой.
Ты мне нужен.
Это пройдет, и я снова буду собой потом. А сейчас я та Лили, которой ты безумно нужен…
Малик резко встает, крепко держа меня за бедра, и я думаю, что сейчас он посадит меня на стол, а потом будет только моим…ну, наполовину. Когда я приду в себя, то начну себя ненавидеть, что сделала это там, где он разбил мое сердце…просто сейчас это не имеет значения.
Наверно.
Но он не сажает меня на стол. Малик отталкивает кресло ногой и несет меня на выход. По коридору. В спальню.
Мы ни о чем не говорим. В этом нет необходимости, но он со мной. Садится на кровать, раздевает бережно, целует нежно. Это до бесконечного больно, и за это я тоже буду его ненавидеть; себя ненавидеть. Просто не сейчас…
Он издает глухой стон, стягивая с себя спортивные брюки. Я подаюсь к нему бедрами, чтобы ощутить его. Мне нужен якорь. Маяк во тьме, и даже если он сам из себя концентрация тьмы — неважно.
Я ощущаю его каждой клеточкой своего тела.
Прикрываю глаза, обнимаю его за шею и медленно скольжу. Первая фрикция. Вторая. Малик меня не торопит. Он продолжает целовать, прижимает к себе, оставляя на моей коже свои отпечатки…
Еще одна фрикция.
Еще один поцелуй.
Мышцы внутри меня напрягаются и выдают ток.
Еще одна фрикция.
Еще один смертельный поцелуй.
А потом я взрываюсь, каясь его губ своими. О них разбиваются мои стоны, а потом…рыдания.
Я срываюсь в бездну и начинаю горько плакать. Цепляюсь за него до боли, прижимаюсь, уткнувшись в плечо. Рыдаю так горько, как только могу. Выпуская из себя все те эмоции, которые душат. Боль, обиду, страх, тоску…безумную тоску по тому, что было раньше…
Малик молчит.
Он не говорит ни одного слова, падает на подушки и просто гладит меня по волосам. Его сердце мерными, глухими ударами разносится по моему телу, а я все плачу…
Во мне слишком много боли, чтобы это кончилось быстро…
***
Я не думаю о том, что случилось между нами ночью. Когда просыпаюсь во второй раз, Малика снова нет рядом. На этот раз я об этом не жалею. Скорее всего, он никогда не спросит и не напомнит мне о том, что было сегодня ночью. Каким бы гандоном ни был мой благоверный, он никогда не станет тыкать тебя твоими слабостями, как нашкодившего котенка в его же
