Дружба, Inc - Алиса Лисина
Что вы сказали? Что это именно моя вина? Спасибо, вы меня очень утешили. Прямо как мои весы. Или как зеркало, в которое я смотрюсь по утрам.
Пожалуйста, в следующий раз оставьте свое мнение при себе. Договорились?
11
Когда мы наконец выходим на улицу, я облегченно вздыхаю.
Мы оба просидели дома целый день и за это время не сказали друг другу десяти слов. После вчерашнего неполучившегося праздника внутри как-то пусто и говорить вроде бы не о чем. Игорь весь день работал, закрывшись в кабинете, а я собиралась и красилась. Но все равно эта чертова тишина меня здорово угнетала.
— Поймаем такси или пойдем пешком?
До клуба, в котором нас ожидает наш друг Лева, идти минут сорок. Или пять минут ехать (ну максимум десять). Но нас ждут там только в семь, а сейчас двадцать минут седьмого, я слишком рано собралась. К тому же на улице сухо, каблуки у меня не такие высокие. Так почему бы не прогуляться, как в старые добрые времена?
Они, конечно же, ушли безвозвратно, но почему бы их не вспомнить напоследок? Тем более раз наша семейная жизнь, судя по всему, подходит к концу?
— А что бы предпочел ты?
— Пройтись. Мне давно уже не хватает прогулок. Но тебе могу поймать такси…
Господи, ну зачем он так со мной?
— Я тоже предпочту пройтись…
Муж пожимает печами. Я автоматически беру его под руку, и мы не спеша идем по кольцу в сторону проспекта Мира. На улицах людно, все-таки вечер пятницы, кольцо забито, но я этого толком не замечаю. Я думаю о том, что все кончилось. Или все-таки не кончилось? Может, спросить его напрямую? Наверное, не стоит.
Я пытаюсь отвлечься от дурных мыслей и насладиться прогулкой. Я и забыла, что гулять так приятно. Раньше мы гуляли каждый день часа по два. Просто молчали или что-то обсуждали. Или говорили о какой-то ничего не значащей, но приятной ерунде. А потом, чуть утомленные, но очень довольные, забирали ребенка и шли домой. Игорь разогревал заранее приготовленный обед, накрывал на стол и звал нас. А дальше начиналось пиршество.
Представьте себе холодный осенний день. Например, такой же, как сегодня. После двух часов прогулки вы немного замерзли (а то и сильно замерзли). И по возвращении домой перед вами ставят большую керамическую чашку с горячим и густым луковым супом, в котором плавают поджаренные ломтики багета. А рядом стоит бокал восхитительного французского белого вина. На столе горит свеча. Тихо играет музыка, на душе умиротворение и покой. И предвкушение. Я ведь говорила, что очень люблю поесть.
От пары ложек супа опьянение сильнее, чем от спиртного. В желудке сразу теплеет, а потом это тепло ударяет в голову, и она начинает слегка кружиться. Французское белое вино пахнет осенью, листьями и лежащими в траве яблоками.
Потом у меня начинают закрываться глаза, а потом мы уходим в спальню, и я ложусь, довольная и счастливая. И мгновенно засыпаю, чувствуя рядом мужа, который так вкусно меня кормит и так любит. И радуясь тому, что это будет продолжаться еще, и еще, и еще.
Впрочем, сейчас все это уже позади. И больше никогда не вернется. Я это знаю. А потому об этом лучше не думать. Лучше отвлечься от дурных мыслей и настроиться на праздник.
Мы идем на день рождения к нашему другу Леве, которому сегодня исполняется сорок два года. Муж и Лева знакомы лет пятнадцать. Они познакомились, когда Игорь работал в спортотделе молодежной газеты, а Лева трудился фотографом в шахматном журнале.
У вас нет ощущения, что это немного странно звучит — фотограф в шахматном журнале? Казалось бы, зачем там нужен фотограф? Это все-таки не футбол и не хоккей и не плавание, никто не бегает, не забивает голов и не бьет рекордов. Сидят себе за столом два человека и с умным видом двигают фигурки. Снял обоих, и вся работа.
Лева, кстати, по образованию вовсе не фотограф, а строитель, но он утверждает, что всегда мечтал о фотографии. А в шахматном журнале работал его родственник, который его туда и пристроил.
Наверное, попади Лева в другое издание, он бы сейчас снимал иначе. Но он попал в шахматный журнал, где единственными фотографиями были портреты мрачных и сосредоточенных шахматистов. Которых, как я подозреваю, снимать совсем не сложно. Хотя бы потому, что они сидят на месте, не вертятся, и публику интересуют только их лица. И не обязательно в самом выигрышном свете.
Кстати, впоследствии Лева поменял специализацию, потому что из журнала его выгнали. С тех пор он работал во всех газетах Москвы, и его отовсюду увольняли. По той простой причине, что Лева почему-то считал себя великим профессионалом и требовал соответствующей оплаты. Главным редакторам же совсем не хотелось платить большие деньги за весьма посредственные снимки.
Игорь говорит, что Лева — отличный ремесленник. Он поразительно упорен и способен снимать часами. Но при этом не представляет или не думает о том, как сделать более удачный снимок. Он просто жмет на кнопку. Это, между прочим, собственное Левино выражение.
Лично я хорошо это знаю. Лет пять назад Лева предложил сделать мне портфолио. Я не собиралась в модели, но Лева сказал, что профессиональные снимки всегда пригодятся. Мысль эта пришла ему в голову как-то вечером во время очередного визита к нам, когда было выпито немало вина. Однако почему-то не покинула его и наутро. Лева позвонил и заявил, что уже договорился со студией, где он ждет нас через два часа.
Это был очень приятный день. Я меняла образы и выражения лица, одежду (а мы завалили вещами весь багажник нашего «фольксвагена») и позы. И не сомневалась, что на снимках буду выглядеть потрясающе.
Хотя сам процесс меня, признаться, утомлял. Лева бесконечно долго выставлял свет. Отщелкивал пробные кадры. Советовался с каким-то парнем, который согласился ему ассистировать. А потом зачем-то призывал меня войти в его сердце (и делал это очень неуверенным голосом).
Полагаю, это должно было означать, что мне надо расслабиться и смотреть в камеру так, словно я влюблена в Леву. Полагаю, что это был первый Левин опыт подобного рода.
Мы снимались весь день. Лева израсходовал километры пленки. Но когда, наконец, привез нам контрольные отпечатки, то оказалось, что из тысячи с лишним фото внимания заслуживают лишь два-три снимка. Другие же были совершенно невыразительными. А то и просто омерзительными.
