Когда она жаждет (ЛП) - Сэндс Габриэль
— Я должна тебе кое-что сказать, — поспешно говорю я.
Гнев затихает. Как я и думала. — Что?
— Ты прав. — Я делаю глубокий вдох. — Думаю, я втянула себя в большие неприятности.
Он вскидывает бровь.
— Я была так потеряна в одиночестве. — Я тяжело сглатываю, а ключи крепко сжимаю в руке. — И Бретт никогда не помогал.
Глаза дяди Лайла вспыхивают. — Этот мальчик — идиот. Тебе нужен настоящий мужчина, Блейк.
— Может, и нужен.
На его лице начинает расцветать самодовольная ухмылка. — Я же говорил тебе…
И тут я наношу удар. Я провожу клавишами по его лицу, пытаясь поймать его взгляд. Кажется, мне это удается, потому что он вскрикивает от боли и пошатывается назад.
Я не теряю ни секунды. Я бегу к двери и хватаюсь за замок, пытаясь повернуть его.
Черт, он застрял.
Он застрял.
О Боже.
А потом он перестает заедать, и я с силой распахиваю дверь. Одна нога успевает выскочить.
Только одна.
Прежде чем что-то ударяет мне в голову, и я теряю сознание.
Когда я вновь обретаю сознание, на мне появляются руки и язык во рту. Я вскрикиваю.
Дядя Лайл отшатывается от меня, и его окровавленное лицо оказывается в фокусе. От лба к щеке тянутся две кровавые раны. Глаза я все-таки пропустил.
Выражение его лица — искаженное рычание. — Ты лживая дрянь. Теперь ты действительно облажалась.
По степени его злости я могу сделать вывод, что прошло совсем немного времени. Должно быть, я была в отключке меньше минуты.
Он поднимает мои руки над головой, кровь капает мне на лицо, и начинает расстегивать мои джинсы.
Я бьюсь об него, сопротивляясь изо всех сил.
Он дает мне сильную пощечину, и во рту появляется привкус меди.
— Хочешь сделать это по-плохому? После того, что ты только что вытворяла, думаю, мне понравится заставлять тебя кричать.
Он расстегивает молнию и начинает стягивать с меня джинсы. Я бьюсь, как пойманное животное, но он настолько сильнее, что это бесполезно. Он сжимает мои запястья своей рукой, пока мне не начинает казаться, что он вот-вот сломает их, а другую руку он засовывает мне в трусики. Он больно прощупывает меня, его ногти царапают меня, когда он вводит в меня два пальца.
Я снова кричу, но уже не так громко. Мой голос хриплый. Я побеждена. Я чувствую, как теряю себя, как ломается моя воля.
БАХ.
Дверь распахивается.
Дядя Лайл с ревом вытаскивает из меня свои пальцы и спрыгивает с кровати. Он достает из-за пояса пистолет и направляет его на человека, стоящего в дверном проеме.
Затуманенным от слез зрением я смотрю на силуэт, стоящий в дверном проеме.
Это Роуэн.
ГЛАВА 42
БЛЕЙК
Достаточно одного взгляда на Роуэна. Облегчение разливается по моему телу.
Все будет хорошо. Он здесь. Он нашел меня. Он разгадал план Сэма.
Копы тоже должны быть рядом. Они ворвутся сюда в любой момент. Они посадят дядю Лайла и других людей, похитивших меня.
Но вместо того чтобы оставить дверь открытой, Роуэн входит и закрывает ее за собой. Задвигает засов.
Что он делает?
Его выражение лица холоднее, чем я когда-либо видела, когда он смотрит в ствол, который направляет на него дядя Лайл.
Когда его взгляд переходит на меня, скользит по моей сгорбленной фигуре, его глаза вспыхивают яростью, а затем сужаются. Наш зрительный контакт длится всего мгновение, но за эту долю секунды я вижу, как в его ореховом взгляде разворачивается ураган.
Страх когтями впивается в мои внутренности.
Что теперь? Что он задумал?
Дядя Лайл не собирается отпускать нас без боя. Сможет ли Роуэн дать отпор, если придется? Где эти чертовы копы?
А как же другие Железные Хищники снаружи?
Я крепко сжимаю руки вокруг себя.
Дядя Лайл усмехается.
— Слушай, давай успокоимся.
Его пальцы побелели на пистолете. Он звучит… испуганно.
Не обращая внимания на направленный на него пистолет, Роуэн делает два шага к дяде Лайлу.
— Не подходи, мать твою, — прошипел дядя Лайл. — Я пристрелю тебя, если ты сделаешь еще один шаг.
— Мы оба знаем, что это ложь. Тебе не заплатят, если я умру.
У меня сводит живот. Что?
О… черт возьми. Черт, черт, черт.
Значит ли это, что кто-то действительно хочет заполучить Роуэн?
По лицу дяди Лайла пробегает тень. — Как, черт возьми, ты нас нашел?
Беззлобная ухмылка украшает лицо Роуэна. Я с трудом узнаю его в таком виде. Он выглядит крупнее, шире, выше. И он не напуган.
На него направляет пистолет мужчина, а он не боится.
— Вопрос, который ты должен задать, — что мне теперь делать?
Голос Роуэна низкий и смертоносный.
Дядя Лайл с трудом сглотнул. — Даже ты не сможешь справиться со мной и моими ребятами.
Роуэн лишь ухмыляется.
Тишина такая густая, такая напряженная, что у меня перехватывает горло.
— Блейк? — спрашивает Роуэн, не отрывая взгляда от дяди Лайла.
— Да?
— Он тебя обидел?
Я прикусываю губу и двигаюсь на кровати. Грудь болит, а между ног ощущается тягучая боль. — Да.
Роуэн по-прежнему не смотрит на меня, но его лишенное выражения лицо превращается в маску ярости.
И все вдруг происходит очень быстро.
Роуэн быстр. Он набрасывается на моего крестного, и они оба падают на землю. Пистолет, который держит дядя Лайл, выскальзывает из его руки. Они борются на полу, нанося удары руками и ногами, но у Роуэна явное преимущество. В считанные секунды он оказывается под моим дядей.
Роуэн тянется за ним, достает свой пистолет и приставляет его ко лбу дяди Лайла.
— Остановись, — умоляет дядя Лайл. Господи, черт. Бери ее и уходи.
Роуэн смеется, и это звучит как-то неправильно. Это совсем на него не похоже.
Глаза дяди Лайла мечутся между мной и Роуэном. — Блейки, скажи ему, чтобы отстал. Он победил. Он может забрать тебя и оставить…
— Тебе повезло, что у меня нет времени торчать здесь и разрывать тебя на части, — рычит Роуэн.
Пистолет выстреливает.
Он стреляет в упор точно в то же место, где дядя Лайл застрелил Сэма.
Кровь вырывается из головы моего крестного и начинает течь на пол, просачиваясь из-под его тела.
Стены комнаты вращаются, и я сползаю с кровати, желая почувствовать под собой твердую почву.
Это не может быть реальностью. Я чувствую, что распадаюсь на части, что швы, скрепляющие мое тело, расходятся. Мои ладони обхватывают голову. Я раскачиваюсь взад-вперед, взад-вперед.
Сэм мертв.
Дядя Лайл мертв.
Роуэн — убийца.
Тусклые шаги приближаются ко мне. Знакомые кожаные сапоги. Но когда я убираю руки от лица, чтобы посмотреть на своего спасителя, его очертания расплываются.
Он приседает и поддерживает меня, его взгляд наконец встречается с моим, а глаза смягчаются.
— Роуэн, — шепчу я. — Что ты наделал? Ты должен был позвонить в полицию…
Он убирает пистолет и прерывает меня, обхватив мои щеки обеими руками. — Ты в порядке?
Мои губы дрогнули. — Я не знаю.
Его лицо пересекает чувство вины. Он притягивает меня к себе и снова и снова прижимается своими губами к моим. Его поцелуи нежны, но в них чувствуется отчаяние. — Мне жаль. Мне так жаль.
— Я не понимаю, что происходит.
Его челюсть сжимается. Он не говорит, о чем думает, и это пугает меня.
— Я хочу выбраться отсюда.
Он прижимает меня к себе, его ладонь обхватывает мой затылок. — Мы уйдем. Оставайся здесь. Только сначала мне нужно кое о чем позаботиться.
Я киваю ему в грудь, онемев. — Хорошо.
Он отстраняется от меня. — Не смотри в окно.
Меня охватывает смятение. — Что?
— Обещай мне, что не будешь смотреть в окно.
Я сглатываю. — Хорошо.
Он бросает на меня последний долгий взгляд и уходит.
Проходит несколько секунд. Сначала я не собираюсь подниматься с земли. Я даже не уверена, что у меня хватит на это сил. Но когда я слышу звуки борьбы, в кровь поступает адреналин, и я, ковыляя, поднимаюсь на ноги.
