Богатая и любимая - Елена Зыкова
Даша поздоровалась и села во главе стола, куда ее провел Демидов. Он спросил:
— С вашего разрешения я начну?
— Конечно, Вениамин Игоревич. Это ваша затея.
Демидов добрался до противоположного конца стола, сел и произнес с напором:
— Ну, господа хорошие, слухайте сюда. Сперва немного потолкуем о делах наших скорбных, а потом отдохнем на природе по-русски, от души. Дела наши такие. Препарат «Афро» мы запустили на конвейер. Крупно поцапались с Артемьевым, но потом договорились: он получил свое и заткнулся. Первая партия уже готова, и оптовый покупатель уже заинтересовался. Половину готов принять наш Токмаков. Но и те и другие заявляют, что препарат еще не раскручен, нет никакой рекламы, а потому они раньше времени рисковать не желают. Да и мы с вами понимаем, что выброс нового препарата на рынок должен быть как массированный штурм. Штурм по широкому фронту. С мощной, всесторонней рекламой, криками и воплями. С этим мы опаздываем. И я не исключаю, дождемся того, что Артемьев, мужик ненадежный, перепродаст препарат кому-нибудь еще!
— А почему мы не защитили препарат как нашу собственность? — негромко спросил Шемякин.
— Да в том-то и дело. Артемьев считает, что «Афро» едва ли не его личная собственность. И у него есть на него патент. И получается так, что он милостиво передает нам права на изготовление «Афро» сроком на пять лет.
— Этого достаточно, — сказал Дорохов.
— Для чего? — осведомился юрисконсульт Ерин.
— Для того чтобы препарат отработал свое, дал прибыль, устарел и сошел с дистанции. Точнее сказать, уступил свое место новому.
— Пять лет? У препаратов такая короткая жизнь?
— Конечно. Редкие медикаменты проживают десятилетия. Наука летит вперед, то, что вчера давало, казалось бы, решающий, конечный эффект, завтра уступает свое место новому.
— Дайте договорить, — приостановил дебаты Демидов. — Продолжаю. Что мы имеем на сегодняшний день? Конвейер работает, склад уже переполнен, и мы никому ничего не продаем, чтоб не размениваться на мелочи. Токмаков как наша дочерняя фирма тоже набил свой склад препаратом и тоже не выбрасывает его в широкую продажу, чтоб не разменяться на мелочи. Без предварительной рекламы мы провалим все дело.
— Так в чем же дело? Раскручивай рекламу, — проворчал Чмонин.
— Так в том и дело. Рекламу Артемьев самовольно взял на себя.
Юрисконсульт спросил раздраженно:
— А что, мы не можем надеть на Артемьева намордник? В конце концов, он член малого совета директоров и обязан подчинятся общей дисциплине и уставу холдинга.
— Правильно, Михаил Евгеньевич, — бодро ответил Демидов. — Но Артемьев вытащил из-за пазухи договор с Владимиром Дмитриевичем Муратовым. Официальный, с печатями и заверенный как положено. И там обозначено, что холдинг в лице его президента, то есть Володи Муратова, разрешает вести Артемьеву научные изыскания в лаборатории касательно «Афро». И поддерживает его финансово.
Ерин вскинулся:
— А то, что препарат в случае успеха изысканий должен принадлежать холдингу «Гиппократ», там не написано?!
— К сожалению. Как я думаю, Муратов считал, что эта сторона дела подразумевается сама собой и без официального договора. Вот так-то, господа. Володя излишне доверял Артемьеву, и теперь тот уже запатентовал препарат и является его владельцем. Кому хочет, тому и вручает права на его изготовление. Пока вручил нам.
— И как это Муратов так прокололся? Что он, Артемьева не знал?
— Получается, не знал. Но я думаю, что всеми поступками Артемьева руководит другой человек. Но имени не назову, поскольку Дарья Дмитриевна не желает, чтоб наше собрание походило на заговор. Так что, дорогая Муза, теперь твое слово.
Муза заговорила жестко и деловито:
— Я отложила работы по рекламе «Афро», хотя наше рекламное агентство обслуживает холдинг «Гиппократ» много лет и никогда к нашей фирме не было никаких претензий. В данном случае господин Артемьев, ни с кем своих действий не согласовав, взял эту заботу на себя. Состряпал рекламный клип и заказал дешевых художников, которые сделали ему дизайн упаковки препарата.
— Подожди, красавица наша, — приостановил ее Дорохов. — А чьим разрешением или приказом Артемьев взял на себя такие обязанности?
— Ему разрешила Сотоцкая.
— В принципе имеет право, — качнул головой Дорохов. — Хотя маневр, конечно, предательский по отношению к холдингу. Продолжай, Муза, извини, что перебил. Муза поставила на стол упаковку препарата — высокую коробку с логотипами красного и зеленого цветов, затем извлекла из него флакон коричневого стекла и поставила рядом:
— Вот его творение, господа. Про флакон я ничего не говорю, он сделан под требования особенностей препарата. Но взгляните на упаковку! Сочетание красных и зеленых цветов! Это же верх безвкусицы. Картон безобразный, рыхлый! Ну что я объясняю, вы же сами все видите.
— Варварская работа, — проворчал Дорохов.
— То ли еще скажете, когда посмотрите его два рекламных клипа! — весело выкрикнула Муза.
— А он их тебе дал?
— Я их у него украла, можно сказать. Он их мне показал, а потом сидел пил кофе с коньяком и похвалялся своими талантами. В это время мои мальчики и сделали копии кассеты. Позвольте, Дарья Дмитриевна, я их вам продемонстрирую?
— Почему бы и нет, — ответила Даша, в сумочке которой уже минуты две упрямо выдавал мелодии сотовый телефон.
Пока Муза заряжала видеомагнитофон кассетой, Даша включила мобильник, бросила коротко:
— Да. Я слушаю.
— А мне уже сняли с копыта гипс! Парадней — и выпишут! Ты будешь меня встречать?
— Позвони вечером, я очень занята.
— Два слова!
— Ни одного. Я работаю с людьми.
Не дожидаясь ответа, она отключила мобильник, чтоб никто больше не смог выйти на связь.
Муза уже включила экран громадного телевизора: замелькали по темному фону белые полосы, потом грохнула дьявольская музыка и появился собственной персоной в одних трусах Глеб Артемьев. Он стоял на фоне пальм и океана. Может быть, и на Гавайях. Высоким, не свои голосом прокричал, отчего-то шепелявя, хотя в жизни этим недостатком не страдал.
— «Афро» — это прорыв в области препаратов для похудения! Исключительный эффект! Совершенно безвредно, проверено и испытано на практических испытаниях. Препарат «Афро» создан на основе натуральных тибетских трав!
Впрочем, долго он не красовался, его заслонили полуголые туземки одна другой краше — голые груди вызывающе выпячивались, задницы были круглыми и упругими, как свеженькие помидорчики. Красотки потанцевали, скинули остатки одежды и полезли в океанскую волну. Артемьев, не появляясь более на картинке, продолжал выкрикивать голосом циркового шпрехшталмейстера:
— Вы можете есть что хотите! Блины, сало, пельмени и шашлыки! Если вы принимаете «Афро», никакое блюдо не отложит на вашей фигуре ни грамма жира!
Клип продолжался пятьдесят секунд — предельно допустимая норма по требованиям телевидения. Второй клип был под стать первому, только уже другие, но такие же голенькие
